Газ-69: однажды на Первомай

1-ые мои мемуары о Первомае — середина 60-х. Отец сажал меня к для себя на «зашеек», и в дружной колонне демонстрантов мы шли по городку.

 

Сверху все было видно.

В руке у меня была пластмассовая дудка, в которую я временами дул изо всех сил, пытаясь заглушить репродукторы, из которых лилась звучная бодренькая музыка — «Нам ли стоять на месте, в собственных дерзаниях постоянно мы правы».

Опосля демонстрации батя ссаживал меня с плеч и шел пить пиво в пивнушку в городском парке, прозванную «Паруса» за огромные зонты, которыми был укрыт любой маленькой высочайший круглый столик, а я стоял рядом.

Пивнушка была стоячая, я глядел снизу на несколько огромных граненых кружек с пивом на столике и недоумевал, как батя может испить столько?

Чтоб я не скучал, отец брал мне мороженое. Или фруктово-ягодное за 7 копеек, или эскимо за 11, а время от времени и «Ленинградское» за 22 копейки и давал несколько монет по 3 копейки, и я добегал до аппарата с газ-водой, ополаскивал стакан, в том же аппарате, и пил газ-воду с малиновым сиропом. И стакан был постоянно на месте.

…Прошло десятилетие. Середина и конец 70-х. Уже я сам, поначалу со школьными, а позже и с университетскими друзьями, шагал на демонстрации, пару раз по Красноватой площади, нес портрет члена политбюро Щербицкого (либо Суслова.. на данный момент не помню), и мне с трибуны Мавзолея махал приветственно рукою САМ дорогой Леонид Ильич.

Позже мы с друзьями шли в возлюбленную институтскую пивнушку на «Ухтомку», где стояли такие же столики, как много годов назад, лишь без зонтов, и те же кружки пива мне не казались уже таковыми большущими. Как было здорово!

Спустя время — 83-й, 84-й и 85-й год под вой ветра и сугробы под крыши домов я уже встречал на Чукотке, в армии, проходя строем мимо командования собственной части.

А Первомай 1986 года запомнился тем, что люд радовался, не ведая, что в это время в Чернобыле взорвался реактор и погибли люди; ну а в 90-м все это торжество совершенно отдало приказ длительно жить.

И помчалось: талоны, карточками на табак, водку, ваучеры, перекличка с номерком на покупку стиральной машинки, безработица… Веселье прошедших Первомаев как-то сошло на нет.

Прошли и эти смутные времена, минуло еще 10 лет — начало 2000-х. Первомай — излишний выходной, все — на дачи и огороды. Тогда еще своим огородом я не обзавелся, хотя и перескочил 4-ый десяток.

Зато мы ездили с супругой к тестю, лишь что вышедшему тогда на пенсию и за труды получившему кусочек земли в деревне, где они с тещей и жили. Там мы и встречали праздничек.

Пару слов про моего тестя мне просто нужно сказать. Конкретно благодаря ему я стал автомобилистом.

В еще смутные времена он, работая на БМРТ (большенный морозильный рыболовный траулер) в Таллиннском порту, привез мне из рейса в подарок приобретенный в Гамбурге видавший виды «Датсун» с шестицилиндровым рядным движком. Обошелся он ему там в триста баксов, и привез же на собственном БМРТ сюда.

Прошло время, машинка, которую привез мне тесть, издавна развалилась, и я поменял уже штук 5 машин, и здесь Федорычу попался на глаза старенькый ГАЗ 69 — «Козел», старый, как сам тесть, ну а если и не таковой старый, то как минимум старше меня, это буквально. Наверняка, года 57-58-го выпуска. Зажегся Федорыч.

Машинка в деревне нужна. Грязищи по пояс будет, картошку нужно привести с огорода, да не достаточно ли дел по хозяйству… Номеров нет, ну и для чего они, если на асфальт не выезжать. Вспомянул я здесь, что долг платежом красен, и посодействовал ему с приобретением.

Приблизительно столько же этот «Козел» и потянул, как шикарный, по тем временам, «Датсун».

Очередной Первомай приехали встречать к тестю. Отлично посидели, Федорыч мало испил, ну и много ли нужно худощавому, уже немолодому мужичку. «Повело» его мало, а здесь, как нарочно, торжественная певромайская погода испортилась, нанесло тучки прохладным, к тому же вечерним ветерком, заморосил дождик.

— Поехали домой, — предложил Федорыч, слегка пошатываясь.
Теща запричитала про недопустимое количество алкоголя в крови (внутренней средой организма человека и животных) собственного жена.
— Нет заморочек, — произнес я, — всех довезу! По жеребцам!

Сел за руль и с удивлением нашел, что ключа зажигания нет в принципе. Пассажирского сиденья справа от водителя не было, потому все сели сзаду: теща, тесть, супруга. Сползли с горы, машинку кидало по глине, передачи врубались лишь с перевыжимом сцепления, дворников не было.

Дождь усиливался. Дорога к дому лежала через бетонную дамбу, рассекающую напополам большенный пруд. Это любимое пространство рыбаков, сидячих понизу у дамбы фактически в всякую погоду.

Вот и на данный момент, на достаточно узенькой дороге через дамбу стояло несколько машин, одна из которых различалась своими впечатляющими размерами. Темный «Сабурбан» мешал мне проехать, «Козел» подпрыгивал на соединениях бетонных плит, выложенных по дамбе.

Пришлось выкрутить руль на право, чтоб объехать внедорожник, достаточно близко подъехав к краю дамбы.

«Вот гад», — пошевелил мозгами я про водителя «Сабурбана». «Не мог подвинуться, встал враскорячку, не проехать». Короче, плохо пошевелил мозгами. Как позже оказалось, не напрасно.

— Стой! — произнес мне тесть и показал рукою на идущего рядом мужичка, которого дождик застал по дороге.
— Это наш сосед, подвезем, а то промокнет, — скомандовал мне Федорыч.
Я тормознул. Сосед залез, сел справа от меня, прямо на дно «Козла», сиденья-то нет и сзаду уже набор пассажиров.
— Лучше плохо двигаться, чем отлично идти, — изрек сосед и поблагодарил тестя.
— Трогай! — произнес тесть, и я тронулся с места.

Объезжая внедорожник, я опять выкрутил колеса, сейчас уже вспять на лево, чтоб машинка опять встала на середину узенькой дороги через дамбу. В этот момент фронтальные колеса «Козла» попадают в широкий стык меж плитами, машинка подпрыгивает, и моему изумлению нет предела. У меня в руках остается… руль! Точнее баранка, отделившаяся от управляющий колонки.

Толика секунды на замешательство по поводу происшедшего, и я конвульсивно пробую надеть руль на шкив, состоящий из огромного количества маленьких «звездочек». Безуспешно — раз, два, три. Повернутые колеса тянут машинку к краю дамбы под откос. Увидев, что на данный момент машинка покатится вниз в озеро, бросаю пробы надеть руль и нажимаю на тормоз. Спасение?!

Каково же было мое удивление, когда педаль тормоза фактически свалилась в пол. Фронтальные колеса уже скатились под откос. Еще пара конвульсивных и безуспешных качков педали тормоза и машинка, набирая скорость, несется вниз под откос к воде.

— Берегись! — ору я сидячим понизу ко мне спиной рыбакам. Они лениво поворачивают головы в мою сторону. «Козел» со свистом пролетает меж ними и вонзается острым клювом капота в гладь озера.

Не успел я досчитать до 5, и дырявая, как решето, машинка уходит под воду. Выпрыгиваю через водительскую дверцу (она без стекла у «Козла»), отмечаю боковым зрением выплывающего справа соседа. Все-же он вымок, пошевелил мозгами я. От судьбы не уйдешь.

И в это время узрел сидящей на заднем сиденье сумасшедшие глаза собственной супруги. Заднюю дверцу с ее стороны заклинило, а вода уже подходила под крышу. Я стремительно выломал заднее стекло у двери, слава богу, все было гнилое.

Дернул супругу за шиворот, и она благополучно поплыла к берегу. Тесть с тещей тоже барахтались в первомайской водичке с обратной стороны и уже практически добрались до берега.

[img=34355

Картина Репина «Приплыли» (хотя таковой и нет), но все приплыли к берегу. Сосед, зло матерясь, угрюмо побрел в деревню, супруга рыдала, теща причитала. Федорыч сходу протрезвел и молчал. Я желал запустить в него баранкой, но вспомянул, что бросил ее в машине, когда «Козел» начал тонуть.

— Я тебя запамятовал предупредить, руль «наживлен», тормозов нет, правда, но если нередко качать педаль, то схватывают, — потупив взгляд, произнес тесть.

Самое необычное, что ни один рыбак не дернулся нас выручать, а самый ближний к нам хладнокровно, со познанием дела увидел, когда я выплыл:

— Для вас подфартило, что здесь свалились, метров 5 на лево, и там еще поглубже. Сложнее машинку доставать.
— А ведь и правда, нужно машинку доставать, — произнес я, приходя в себя потихоньку.

Созодать нечего, окинув взором стоящие на дамбе машинки, сообразил, что вынет нас лишь «Сабурбан».

— Мужчина, помоги машинку вынуть, — попросил я водителя.
— Да начал двигаться ты… — и он произнес, куда мне направиться. — Нажрутся, а позже их вытаскивай.

Я уже было собрался уходить, как нежданно услышал дамский глас:

— Ты что, охренел, что ли?! Люди в неудачу попали, а ты!.. — гласила юная дама мужчине, пославшему меня, как позже оказалось — его супруга.

За что по прошествии лет огромное ей человеческое спасибо. Тогда, в горячке, по-моему, поблагодарить я ее не успел.

Мужчина проворчал что-то для себя под нос и начал двигаться к машине. Тесть поплыл, нырнул и из воды уже показался удовлетворенный, с концом троса в руках, а иной конец искусно прицепил уже под водой к фаркопу «Козла».

«Сабурбан» аккуратненько съехал по бетонному откосу, зацепил трос и начал буксовать.

«Елки-палки, — додумался я, — «Козел»-то на скорости». Я шагнул в воду, нырнул, с трудом в мутной воде на ощупь вплыл в кабину и снял со скорости машинку, удивившись про себя, какой у меня шустрый тесть — под водой отыскал трос и зацепил его за фаркоп.

«Сабурбан» снова дернул, и процесс начал двигаться.

Через минутку «Козел» стоял на верху дамбы и обтекал. Совместно с ним обтекали и мы. Потом с тестем сходили домой, переоделись в сухое, возвратились, слили воду из картера, просушили свечки и трамблер, и через несколько часов машинка своим ходом добралась до дома. «Вот это техника!!!» — пошевелил мозгами я.

Опосля данной истории тесть руль приварил к управляющий колонке намертво.

Минуло еще 10 лет. «Козел» до этого денька служит Федорычу, дай бог ему здоровья, верой и правдой. Но с того времени в нашей семье традиция — Первомай мы встречаем у тестя!