В Гваделупе, перед тем как запоздать на теплоход, мне удалось хорошо провести денек и порыбачить. Нежданными трофеями оказались мурена и группер. В который раз я удостоверился в неотказной работе собственной всепригодной снасти.
Фото: Алексей Марьяничев.
Не так издавна я плыл на двенадцатипалубном корабле Costa Pacifica по маршруту Итальянская Савона — Доминикана.
На шестнадцатидневном переходе все шло гладко, пока мы с Борей, расчудесным минским евреем, не запоздали к отплытию в Гваделупе, где была еще одна стоянка теплохода.
Ну да что Бог ни делает, все к наилучшему: не запоздай мы на теплоход, не было бы и этих приключений.
ВОЗЛЕ РЫБНОГО РЫНКА
Любой полуостров в архипелаге Антильских островов по-своему прекрасен и имеет собственный спектр местной жизни. В Гваделупе центр городка размещен неподалеку от порта. Уже через пару параллельных улиц раскрывается торговая площадь с магазинами, ресторанами и кафе.
До этого чем отправиться на пригородный пляж, Боря желал походить по городку, но я, узнав, что неподалеку находится рыбный рынок, потащил его туда, чтоб ознакомиться с тем, что ловят вокруг этого острова.
Оказалось, рынок находится на берегу маленького, вытянутого в глубину острова залива и завершается полуразвалившейся каменной набережной, к которой причаливают рыбацкие катера и лодки с морскими уловами и на которой торговцы устанавливают лотки с тентами от горячего солнца.
1-ые же такие лотки впечатлили огромным многообразием морской живности. Здесь были мурены, огромные сарганы, различные окуневые, каракатицы, осьминоги и различные моллюски в раковинах. Боре эта рыночная суета стремительно надоела. Он произнес, что подойдет ко мне через полчаса.
Попавшийся на рыболовную снасть группер оказывает массивное сопротивление. Фото: Алексей Марьяничев.
В одном месте продавали большие раковины, похожие на циклопических рапан. Позднее по вебу я обусловил их заглавие — Strombus Gigas. Оказывается, из их делают музыкальные инструменты. На прилавке были выложены отполированные Strombus Gigas со спиленной острой частью.
Когда я попросил аборигена показать их звук, он приложил пухлый рот к обработанному гладкому отверстию и извлек из него печальную мелодию.
В другом месте чумазый гваделупец разделывал Strombus Gigas, болтая с товарищем. Он выкидывал содержимое раковин в воду под причал. Увидев это, я подобрал кусок упавшего на землю моллюска и достал из ранца маленькую всепригодную телескопическую удочку.
— Можно половить? — задал вопрос я у парня.
Тот меланхолично кивнул.
Присоединив катушку с поплавочной оснасткой, я наживил кусок тугой мускулы на крючок и опустил в воду. Мое походное удилище было особенное, сделанное по заказу. По мере необходимости оно настраивалось и на остальные методы ловли.
Фото: Алексей Марьяничев.
Поклевок длительно не было. Пришлось выставить бо́льшую глубину и опять забросить. Чистильщик раковин, увлеченный дискуссиями со своим другом-торговцем, в конце концов направил на меня внимание.
Понаблюдав за мной, он стал рыться в лотке, вытащил оттуда крупную мидию, ловко открыл ножиком ее створки, подрезал мышцу (Предназначены для выполнения различных действий: движения тела, сокращения голосовых связок, дыхания) и молчком передал ее мне.
— Спасибо! — обрадовался я. — Видимо, ты знаешь толк в рыбалке!
Юноша меланхолично кивнул. Может быть, он даже не сообразил моего ломаного британского.
Я сменил насадку и опустил ее в воду. Мясо мидии стремительно устремилось вниз. К нему метнулись рассеявшиеся было рыбешки и пара зеленовато-серых больших рыб, доныне скрывавшихся в глубине.
Но в самый крайний момент их обогнала наибольшая. Она резко открыла большой рот и захватила вкусный кусок.
— Вот это да! Откуда тут взялся этот группер? — задал вопрос я самого себя, потому что считал, что эти рыбы обитают лишь вдалеке от берега и на глубине, и моему наиболее чем полукилограммовому улову никто из торговцев не опешил.
Здесь сзади меня нарисовался Борис.
— Боря, взгляни, что я изловил.
— Ого! Какой большущий окунь!
— Боря, если я не ошибаюсь, это группер.
— Что за рыба, я не понимаю, но она весьма прекрасная, Леша. Хочешь, я тебя с ней сфотографирую?
— Я не люблю фотографироваться, давай лучше я сниму тебя.
— Э нет! На что мне эти фотки? Если для тебя весьма необходимо, давай снимем вон того парня, — Боря показал на чистильщика раковин, но тот наотрез отказался позировать.
— Хорошо, отпустим его в воду, — произнес я и, не дожидаясь ответа, возвратил группера морю.
— Пойдем! Нужно еще поглядеть город, — произнес Борис.
Мурена обитает в расщелинах посреди нагромождений больших камешков. Фото: Алексей Марьяничев.
В конце набережной я отстал от него, тормознул около катера, с кормы которого жилистый мулат в кожаной безрукавке и повязанной на шейке косынке продавал собственный улов. Наружность у него была фактурная — ну настоящий пират!
Я поднял фотоаппарат для съемки, но рыбак замахнулся на меня длинноватой плошкой для снятия чешуи с рыбы.
— На данный момент как… — мулат грозно оскалился и выругался непрелично.
— Хорошо-ладно! — я убрал фотоаппарат и добавил тихо: — Не нужно волноваться.
Они все здесь какие-то неприветливые, наверное имеют пиратские корешки. Барбадос, Гваделупа, Мартиника — эти острова когда-то были населены пиратами.
Скоро мы с Борей натолкнулись на 2-ух темнокожих, нашедших для себя приют под тенью большущего старенького дерева. Один разместился в дупле с литровой бутылкой местного напитка в руках, иной стоял рядом. Боря разговорился с ними.
Он издавна желал попрактиковать собственный французский, и вот ему выдался вариант. Все трое, по-видимому, острили и всегда смеялись. От выпивки Боря отрешался: куда пить ром на таковой жаре!
В предстоящем судьба свела нас с этими ребятами опять, и они нам здорово посодействовали.
Фото: Алексей Марьяничев.
В ГОРОДЕ И НА ПЛЯЖЕ
Боря потащил меня в глубину старенького квартала с множеством магазинов. Гваделупа — заокеанский департамент Франции, потому тут во всем ощущается французский уклад жизни. И цены европейские.
Не понимаю, чем понравилась Боре зеленоватая куртка (в особенной любви к вещам он увиден не был), лишь, увидев ее на витрине магазина, минчанин воскрикнул: «О, это то, что мне необходимо для горнолыжного катания!»
А позже было ожидание торговца, открывание витрины, поэтому что куртка оказалась крайней, кропотливая примерка и, в конце концов, покупка. Наличных на двоих оставалось совершенно не много, поэтому что я отдал Борису взаем, но не ворачиваться же на корабль!
Обычно на островных стоянках, выходя на сберегал, мы брали с собой на денек баксов по 50, а другие евро и баксы хранили в каюте в сейфе. На судне у нас у всякого была дебетовая карточка корабля, которая служила также пропуском для входа на борт.
Чтоб не тащить объемную покупку с собой на пляж, мы оставили ее на кассе, пообещав забрать ее в 6 часов перед отходом парохода. Потом мы дошли до автостанции, сели на автобус и поехали за город. За окном мерцали поселки, леса и гористые склоны, раскрывались живописные виды моря.
На пляже мы купались в мелководной голубой лагуне. Я пробовал ловить рыбу взабродку, но неудачно. Одолженные у Бориса плавательные очки проявили, что в лагуне стоящей рыбы нет, — одна мелочь.
Наплававшись, Борис уснул на пластиковом топчане под деревом. Наверняка, его приличный вид создавал воспоминание обеспеченного человека, и его лежак никто не трогал, а меня работники пляжа согнали с дармового спального места. Пришлось дремать, лежа на травке, но муравьи и козявки не давали отдохнуть, и я решил походить вдоль берега.
Подсунув под Борисов топчан вынутую из рюкзачка одежку, я брал удочку, прихваченных на рынке освобожденных от раковин мидий и собрался было идти, но тормознул, взглянув на открытый рот товарища и его обгоревший нос, помыслил: «А не стырят наши шмотки? Борис-то глуховат.
Вообщем, что такового ценного у нас тырить? Разве что Борисовы золотые часы с его руки. Но вряд ли кто рискнет умыкнуть вещи у такового бугая»…
Морские ракообразные числятся деликатесом и на рынке стоят недешево. Фото: Алексей Марьяничев.
ЛОВЛЯ ВЗАБРОДКУ
Я начал двигаться вдоль моря, стараясь придерживаться тени пальм. Нигде не было пригодного для ловли места, всюду купались люди, местами рядами тянулись трейлеры, из окон которых вели торговлю фастфудом, — в общем, рядовая курортная жизнь, как и в остальных уголках мира. Пройдя километр, я нашел задворки пятизвездочного отеля, впритирку пригодные к морю.
В этом отеле, как позже выяснилось, любит останавливаться одна южноамериканская звездная певица. Несколько гряд темных камешков, зигзагами располагавшиеся на мелководье, сделали лагуны, как мне показалось, пригодные для обитания рыбы.
Я зашел в воду. Рюкзачок расположил на груди, чтоб комфортно было вынимать из его кармашка пакетик с мидиями, побрел по мелководью, позже перебрался через одну гряду в лагуну.
Тут я попробовал ловить на поплавочную оснастку, стараясь созодать подальше от себя забросы за счет вытягивания через кольца доп припаса лески. Подгруженный поплавок среднего веса с маленьким подпаском летел на солидное расстояние даже против дующего в лицо бриза. Волны хлестали впереди за барьером рифа, солнце светило ярко, я услаждался созерцанием красы и ожидал поклевки.
В воде плавали взвеси маленьких обрывков водных растений, схожих на степное растение перекати-поле. Наверняка, водными растениями усеяны все темные камешки впереди, где прибой, решил я. А в водных растениях обычно селятся маленькие морские обитатели: звезды, ракообразные, моллюски, червяки.
Если на сильном прибое вода их из водных растений хотя бы по немножко выбивает, то в таковых местах может собираться рыба. Но глубина по пояс (я старался не замочить ранец), разумеется, была безрыбной, тогда я махнул рукою на поклажу и начал двигаться далее. По пути пробовал ловить вдоль правой гряды камешков, на стенах которой местами тоже мотались лохмы водных растений.
В одном месте случилась поклевка, поплавок стремительно скрылся под водой. Сделав подсечку, я ощутил мощное сопротивление чего-то живого, а позже произошел глухой зацеп. Как я ни дергал оснастку, как ни старался, не мог высвободить зацепившегося крючка.
Что это было? Случайный зацеп либо, может быть, в расщелину с наживой забилась какая-нибудь морская тварь? К примеру, осьминог, утащивший наживу в свою пещеру…
Подмотав оснастку, я подошел к месту зацепа. Леска уходила в глубокую расщелину посреди груды камешков. Руку в эту расщелину я совать не стал: не много ли кто там мог обитать?! Просто брал и обрезал леску.
Пришлось привязать новейший крючок. Для этого я вышел на сберегал, сел в тени пальм на природном газоне из маленькой травки и занялся делом, благо припас крючков, поплавков и различных грузил имелся в специальной походной коробке.
Посреди рыбного продукта морской окунь встречается довольно нередко. Фото: Алексей Марьяничев.
— Ну как? — услышал я за спиной глас, оборотился и узрел средних лет афроамериканца. Некие речевые обороты на французском мне были знакомы, но отвечать я стал на британском, и мужик просто перебежал на этот язык.
— Да вот, обрыв произошел.
— Обрыв? — темнокожий старик сделал лицо еще наиболее выразительным и добавил: — Обязано быть, мурена.
— Мурена? А разве тут водятся мурены?
– Да. Их здесь не ловят, потому развелись.
Мужик еще постоял со мной и ушел по тропе мимо огромных кактусов в калитку примыкающего к дому палисадника.
Мурена? Хм, мурену так просто не возьмешь. Леска на моей удочке для таковой ловли тонковата. Но у меня была с собой запасная шпуля с намотанной на нее наиболее толстой леской — на вариант, если пригодится приспособить удилище под донную ловлю.
Я стремительно сменил шпулю и оснастил леску поплавком большей грузоподъемности. Соответственно поставил наиболее тяжелое грузило и большой крючок. Опять побрел по воде к нагромождению камешков у выступающей из воды гряды. Половил в том месте, где произошел зацеп, но поклевки не узрел. Тогда я забрался на гряду и побрел по ней, отыскивая огромную глубину.
Здесь и там на деньке чернели нагромождения камешков. Хотя вода за границей прибоя стала наиболее прозрачной, но блики от волн и плавающие клочки водных растений не давали отлично
разглядеть дно. По большей части приходилось забрасывать наобум. Пару раз случались зацепы, но крепкая леска позволяла выдернуть крючок.
И вдруг это вышло: удочка опосля подсечки выгнулась дугой, но это уже был не зацеп. Я сходу ощутил живую тяжесть на конце лески и смог не отдать рыбе уйти в укрытие. Тяжело было выдерживать определенное усилие и сразу не очень тащить, по другому никакая бы леска не выдержала.
Принципиально было удержать 1-ые рывки, ведь то, что было там, в глубине, весьма бурно рвалось и тащило. Жаль было гробить живое существо, ведь если я его пересилю и поймаю, то смогу отцепить крючок, а позже отпущу. Если же оно забьется в камешки, то с крючком во рту может погибнуть…
Лотки на рыбном рынке впечатляют многообразием живности. Фото: Алексей Марьяничев.
Но вот показалась и опять нырнула страшная, оскалившаяся обилием маленьких острых зубов голова. Змееподобное тело скручивалось в клубок, выпрямлялось и опять завивалось кольцом. Змея? Мурена? Мурена!
Не понимаю, сколько прошло времени, до этого чем рыба незначительно успокоилась и уже не так рвалась, но все равно временами извивалась и оскаливалась. Я уже был не рад, что затеял охоту посреди камешков.
Когда «змея» совершенно ослабла, мне пришлось спрыгнуть с гряды в воду, укоротить леску и тащить добычу, отставив подальше руку.
В этот миг я ощутил брезгливость к стршной твари. А быть может, к для себя? В чем она-то была повинна? Это я поставил собственной целью изловить мурену. А для чего она мне? На корабле пищи хватает…
Вытащив рыбу-змею на сберегал, я утомилось повалился на травку и стал разглядывать бессильно вытянувшуюся, чуть двигавшую жабрами мурену. А ведь она и стршная, и прекрасная сразу.
Да все, что сотворено Творцом, прекрасно, ибо гармонически и имеет свое назначение. И пусть бы она плавала для себя посреди камешков в собственном рыбьем королевстве! Но уже поздно и уже нереально вытащить глубоко заглотанный крючок.
А может, все таки отрезать леску и отдать рыбе полежать на мелководье? Она отойдет, а крючок позже сам выпадет.
— Все таки ты ее изловил? — оборвал мои размышления знакомый глас.
Я стремительно оборотился — сзади меня стоял афроамериканец.
— Давай помогу, — произнес он и, не дожидаясь ответа, выхватил откуда-то толстую маленькую палку, несколькими ударами укротил рыбу, а позже ловко вытащил у нее изо рта крючок и протянул окровавленную мурену мне.
– Пожалуйста!
— Нет! — испуганно замахал я руками. — Она мне не нужна. Возьмите ее для себя.
Темнокожий пожал плечами, что-то произнес и ушел к для себя с рыбой.
ОПОЗДАНИЕ НА ПАРОХОД
Я возвратился к Боре. Он уже пробудился и с нетерпением выглядывал меня.
— Нужно двигаться, — произнес он, — а то на пароход опоздаем. А нам еще куртку нужно забрать в магазине.
Боря как в воду глядел. Из-за данной куртки мы и запоздали.
Дело в том, что магазин к нашему приезду уже закрылся, и мы издержали много времени на поиски того, кто нам его откроет. К тому же мы перепутали время отправления, думая, что пароход отбывает в восемь вечера, а он отошел на час ранее.
Естественно, таковая громада с 3-мя тыщами пассажиров на борту и полуторатысячной обслугой 2-ух человек ожидать не будет.
О том, как мы запоздали к отплытию и как провели три денька фактически без средств, я еще напишу, ведь тогда как раз и началась реальная рыбалка — питаться же кое-чем было надо…
