Наверняка, лишь рыболов может осознать и ощутить от всей души до азартного озноба и мурашей на спине, как от неплохой музыки, что такое Праздничек первого льда.
Фото: Александр Токарев.
В эту субботу я собираюсь открывать сезон. Правда, пока не планирую далекую поездку на Волгу. Рано… Там ещё по фарватеру идут неторопливо баржи и теплоходы, закрывая навигацию.
А на зоне затопления Чебоксарского водохранилища, где ледовый покров, как бы, становится постоянно ранее, есть возможность провалиться под лед в протоках и у островов.
Как молвят, добра от добра не отыскивают. Это можно отнести и к нашему городскому водохранилищу, где и рыба есть, и добраться до места проще на троллейбусе, чем на каре, в особенности в час пик.
Правда, рыба капризная в тех местах, ну, а что ждать от городских снобов — лещей и плотвиц, которых пичкают различными там «сенсасами»?.. В их, этих элитных фидерных консистенциях, лишь разве что птичьего молока нет.
С хищником проще, да и щуки с окунями время от времени бывают капризны и разборчивы. Помнится, как в один прекрасный момент посреди щучек на кило-полтора попались две увесистые хищницы на три и 5 кило, но лишь на жерлицы, крючки которых были наживлены пескарями.
Этих летних, как принято считать, рыбок я с трудом отыскал подо льдом городской же речки, узенькой и достаточно резвой ниже водохранилища.
Итак, нынешнее утро я встречаю у скованного льдом котлована. Лед оказался тоньше, чем я подразумевал в надежде на силу десятиградусных морозов, стоявших некоторое количество дней.
Потыкав пешнёй у берега, я вышел на лед и прошел по нему несколько метров до того времени, пока он не стал пробиваться пешней при одном слабеньком ударе, можно сказать, под весом пешни.
Так… Далее идти небезопасно, а щучьи жерличные места находятся метрах в пятидесяти от берега, по последней мере, 1-ые передовые позиции.
Там проходит рыбья тропа, хотя традиционная бровка находится поближе к берегу, где есть граница с 3-х на шесть-семь метров глубины. Но это искусственная граница, сплетенная с работой земснаряда.
А щуки охотятся и двигаются под водой к местам охоты по старенькым «дорогам» и «тропам», проложенным еще до образования водохранилища.
Но до их мне не добраться… Лёд терпит, но трещит и прогибается. Бегать к жерлицам по такому льду будет неуютно, если вдруг выстрелит флаг.
Хорошо, там видно будет, а пока мне необходимы живцы. В этом году не заготовил по открытой воде маленьких карасиков, как бывало ранее. Потому нужно стремительно отыскать и надергать какой-либо мелочи, лучше плотвичек.
Насаживаю на крючок маленькой серебряной мормышки полукольцом мотыля и подсаживаю к нему чернобыльника — крохотную бело-жёлтую личинку, живущую в стеблях полыни.
Весь вечер лущил стволы, отыскивая этих ласковых личинок, вытекающих при неосмотрительном сжатии и повреждении кожицы. Сейчас они должны быть приманкой для плотвы.
Буквально… Кивок дрогнул и приподнялся! Традиционная поклевка плотвы-сорожки. Но на крючке завис маленький окунек, буквально изобразивший сорожкину поклевку. Хорошо, убираю его в кан, быть может, понадобится на безрыбье. Так и вышло, понадобился…
Клевали лишь окуньки, невзирая на то, что на крючке мормышки был насажен чернобыльник — возлюбленная закуска сорожки.
Причина того, что у берега не было «белоснежной» рыбы, выяснилась, когда я поставил вдоль береговой полосы несколько легких жерлиц.
Одна из жерлиц «сыграла» практически сходу же, и практически сходу же завертелась и катушка жерлицы, бойко, без остановок. Но тут брали щурята весом до килограмма. Они, видимо, и разогнали плотву.
Таковой щуки мне не нужно, в особенности на первом льду, пусть и на городском водоеме.
Вглядываюсь в туманную утреннюю дымку, лежащую на льду и, кажется, вижу извилистую трещинку, уходящую от берега в сторону глубины, а позже опять загибающую к берегу. Буквально, трещинка…
А на трещинке, как мне помнится, постоянно есть доп слой льда, образующийся от выдавленной наверх воды. Это как на ледовых переправах, где специально намывают слой льда для усиления трассы.
Иду вдоль берега до трещинкы, а потом выхожу на лед по полосы, раскалывающей ледовое плато на две части. Лед тут уже не трещит и очевидно толще. Так и продвигаюсь до самой глубины, где можно поставить жерлицы на щучьем месте. Ловил когда-то уже тут.
Скоро по полосы трещинкы было выставлено девять жерлиц, правда, на окуньков, но я уже замечал, что в 1-ые деньки становления льда щука отлично брала и на окуньков. Позже уже, на так именуемом втором льду, хищница начинала привередничать и лучше брать на сорожку.
Ага, вот и 1-ая хватка на новеньком месте!.. Флаг победно вскинулся на последней жерлице и затрепетал на утреннем ветерке. Бегу к снасти строго по трещинке и вижу издалека вращение катушки.
Когда я подбежал, вся леска была уже размотана с катушки, а сама жерлица качалась из стороны в сторону от мощных рывков щуки. Подсекаю на всякий вариант и начинаю вываживать рыбину. Некрупная щука, судя по рывкам, но быстрая еще по-осеннему.
Приходится даже стравливать леску через пальцы, отпуская рыбу «погулять» вдалеке от засвеченной лунки. Уж больно очень и напористо рвется она на леске, желтея брюхом через прозрачный лед и опять уходя в глубину.
Видимо, эта прозрачность льда также пугала хищника, отлично видевшего меня и мои движения. Скоро рядом с жерлицей и красным флагом лупила хвостом пойманная щука на пару кило весом, кося злым взором в мою сторону.
Здесь же, прямо на трещинке, пробурил я лунку в стороне от жерлиц и стал тягать… плотву-сорогу, о которой грезил и для которой собирал напористо в ледяных сумерках вечера стволы чернобыльника-полыни. Тут она, оказывается, ожидала меня. На глубине 5 метров, на границе с восьмиметровой ямой.
Удачным и азартно-радостным выдался этот 1-ый лед, прошлый сначала неприветливым и неловким, практически на грани провала в прямом и переносном смысле.
Если б не трещинка, то ловить бы мне всё утро маленьких окуньков на мормышку и щипачей-щурят на жерлицы. Но стоило отыскать правильное решение, и рыбалка на льду стала праздничком.
И жареха будет сейчас, что также принципиально для реального рыболова-добытчика, каким был вначале и должен быть мужик.
