Несколько годов назад меня, обладателя легавой, стали терзать мысли о том, что наши собаки, живущие в Москве либо области, работают максимум две-три недельки за сезон. Судите сами.
Фото создателя.
О полновесном использовании легавой собаки в весеннюю пору гласить не приходится.
А в летнюю пору?
Неделька в лугах Ярославщины либо Вологодчины по дупелю в открытие сезона охоты с легавыми, таковая же поездка в Рязанскую либо Тульскую области за перепелом, а потом за куропаткой и чернышами.
И отлично, если получится на каждую из поездок выкроить хотя бы недельку, а то дело может ограничиться утренними выездами в усвою Дубны за дупелем да воскресными рейдами к друзьям в те же области за остальными представителями болотной, полевой и боровой дичи.
При всем этом количество дичи, которую мы подвешиваем к торокам за выход, изредка превосходит количество пальцев на одной руке.
В общем, работающему человеку остается лишь грезить: вот выйду на пенсию, покажется масса вольного времени и тогда…
Но я понимаю, что мечты, обычно, остаются мечтами, потому моя егозливая натура дала подсказку выход: нужно срочно брать отпуск и двигаться на юг, ближе к морю, туда, где идет пролетный перепел.
Как знать, может, конкретно там я и найду свое охотничье эльдорадо?
Нужно сказать, его поиск растянулся на пару лет. Поначалу был выезд в Абхазию с 3-х летней, а на самом деле второпольной собакой, эпаньоль бретоном Гердой.
Абхазия — благословенная земля, но с очень типичным отношением к охоте. Количество перепела, как и охотников, тут немерено. Птиц стреляют, ловят сетями, лупят палками и горожане, и сельские обитатели, и стар, и млад, особо не задумываясь о морально-этических нормах охоты.
Находятся и утонченные любители стрелять плотоядных птиц, провождающих просвет перепела: луней, коршунов, ястребов, орлов.
Для меня, выросшего на традиции не трогать хищников, утверждение, что из их готовят смачные блюда, звучит удивительно. Но осуждать никого не буду, жизнь в Абхазии — сахар не для всех. Охото лишь, чтоб на данной нам земле как можно резвее воцарились порядок и процветание, и тогда, надеюсь, у нас будет меньше поводов задавать местным жителям неловкие вопросцы.
Герда не большая любительница фотосессий. Даже рядом с добытой птицей ощущает себя скованно. Ей бы в поле… Фото создателя.
На последующий год в сентябре я выкарабкался с товарищем на пару недель в Ростовскую область. Пространство охоты — поля меж Таганрогом и границей с Украиной. Погодные условия — жара под 25, два месяца без дождиков и отсутствие росы.
Любой шаг по полю поднимал клубы пыли и высохшей цветочной пыльцы. Перепела было весьма не много. Местные корифеи и их собаки, привыкшие к охоте в таковых критериях, еще добывали десяток-другой птиц, мы же — единичные экземпляры. Наши собаки очень длительно приспосабливались к жаре, сухости и отсутствию ветра.
А нам опосля каждой охоты приходилось промывать и чистить их ноздри от пластилиновой консистенции пыльцы и пыли, чтоб у их вновь заработало чутье.
Но в особенности разочаровывало практически полное отсутствие одичавших полей, где можно охотиться. Плодородие тех земель приводит к тому, что в сельхозоборот вводят любые земли, раскрывают не лишь склоны бугров, балки и балочки, но и равнины рек и ручьев практически до уреза воды.
Хоть какое поле распахивается, засевается, боронуется, убирается, распахивается, боронуется, и так без остановки. Весьма скоро природа отомстит нам исчезновением злачного слоя за истощительное землепользование, но никто пока не слышит предупреждений почвоведов.
И вот на таком контрасте нас весьма повеселила короткая экскурсионная поездка в погранзону, устроенная Дмитрием, нашим хорошим товарищем из Таганрога. Нарушителей мы не узрели, зато побывали там, где сохранились нетронутые участки ковыльных степей, курганов и неторопливых степных рек. Лишь увидев степь таковой, мы можем осознать, что лишаемся в нашей борьбе за сбор…
Поиски охотничьего рая продолжились в августе 2016 года. Выбору посодействовал телефонный разговор с известным пойнтеристом Игорем Брусенцовым, которому я позвонил, чтоб выяснить, есть ли в Орловской области перепел. В итоге Игорь предложил мне заместо Сокола поехать с ним в Майкоп.
— Там будут проходить состязания эпаньоль бретонов по правилам FCI, — произнес он. — Поехали! Поохотишься, а если захочешь, свою суку выставишь.
Я помыслил и полез в справочник РОРСа. Отыскал Адыгейское республиканское общество, телефон кинолога Василия Васильевича Федорченко. Набрал. Опосля 5 минут разговора план поездки был готов и мною же утвержден.
Так мы попали в Адыгею, в которую я и моя Герда втюрились в 1-ый же денек пребывания там.
Капот машинки — хорошее пространство для выкладки трофеев. А вот Герда на нем ощущает себя
не в собственной тарелке. Фото создателя.
Обещания милейшего Василия Васильевича, что мы не пожалеем о поездке, реализовались на 110 %. Еще по пути, сходу по пересечении границы с Краснодарским краем, в глаза ринулось богатство «одичавших» полей.
По сопоставлению с Ростовской областью и Кубанью, где все мало-мальски плоские участки земной поверхности превращены в цеха по производству подсолнечника, кукурузы и иных зерновых и бобовых имени Ткачевых, Адыгея веселила собственной первозданностью.
На таковой мажорной нотке мы прибыли в Майкоп и сперва заглянули в общество, познакомились с его председателем, оформили документы на охоту и направились в лагерь, где, по словам Василия Васильевича, уже расположилось несколько москвичей — представителей столичной легашатничьей тусовки.
Дорога заняла всего пятнадцать минут. Лагерь был разбит в лесополосе по соседству с военным аэродромом. Верховодила странноватым, гулким и разномастным сборищем Алла Павловна Антонова, которую не 1-ый год приглашали судить республиканские состязания легавых.
Познакомившись со старожилами и определившись с местоположением палатки, я попробовал прояснить обстановку. Оказалось, что птица есть, хотя и мало, что к началу состязаний подъедут еще три-четыре 10-ка легашатников из Краснодара, Москвы, Пскова, Ростова, Ставрополя и даже из Челябинска.
А ах так обстоят дела с охотой, толком никто не мог сказать. Все выяснилось, когда в лагерь приехал сотрудник Федорченко — Володя Шальдо. Он и стал моим ангелом хранителем на последующие две недельки. Не занятый организационными делами состязаний, он с увлечением отдавался охоте.
Опосля знакомства с ним я утвердился в мысли, что лучше буду охотиться, чем проводить время в суматошной подготовке к состязаниям.
Володя виртуозно обладал ситуацией и каким-то животным чутьем определял, куда следует двигаться, чтоб отыскать птицу. По числу добытых перепелов он был впереди всех. Он все делал быстро: и возникал в лагере, и исчезал, и охотился со своим курцем, и, торопясь на работу, уезжал с поля.
Вся наша охота вмещалась в просвет от 6 до восьми утра. Деньком мы отдыхали от жары, а вечерком я давал доп отдых Герде, которая мачалась от семян брицы, засорявших глаза, и сбитых до мяса предплечий от скачек по твердой травке и бурьянам.
И если для наиболее больших и наименее высокоскоростных курцев и дратов воспаленные глаза не являлись неувязкой, то для эпаньоля и британского сеттера Федорченко это было суровым и болезненным испытанием.
Тяжела работа профессионалов в поле: целый денек на жаре, целый денек на ногах. Фото создателя.
Опосля охоты я либо оставался в лагере на весь денек, либо отчаливал в горы на разведку новейших полей. Это было время моего знакомства с Адыгеей. Красы хватало с лихвой, а поэтому двухнедельное пребывание тут было очень насыщенным.
В ту поездку мне запомнилось одно утро, которое побаловало множеством коростеля. Тогда мы взяли пяток перепелок и десяток «заржавелых», при этом птицы предпочитали не спасаться от собаки бегом, а намертво западали под легавой, что было для их нехарактерно.
На последующее утро, разумеется отдохнув, коростели вели себя как положено: быстро удирали от собаки, заставляя ее ходить на нескончаемых потяжках. По воззрению местных охотников, это все таки была местная подвижка деркачей, а не начало просвета.
Что касается состязаний эпаньоль бретонов и остальных редчайших пород легавых, то на их мы с Гердой забили совсем, опосля того как столичный организатор попробовал шантажом содрать с нас регистрационный взнос под предлогом, что если я живу в лагере, созданном для участников состязаний, то должен… и т.д.
Но эта маленькая проблема не могла попортить воспоминания от лагерной компании и негативно сказаться на процессе охоты, совместном изготовлении и потреблении перепелов. А блюда из перепелов, скажу я для вас, это нечто необычное.
В особенности запомнился превосходный рецепт от семьи Антоновых: перепела, тушенные в своем соку, нашпигованные черносливом и курагой. Замечательный вкус!
Да, в тот 1-ый приезд мы с Гердой добыли больше сотки перепелок, что, согласитесь, хорошо. Но мне так и не удалось ощутить, что такое охота на просвете. Быть может, потому у меня и появилось тогда стойкое убеждение, что я сюда еще вернусь?..
В августе 2018 года мои планы повторить опыт 2016-го практически потерпели крах. На мой звонок в Адыгею ответили, что республиканские состязания отменены из-за жары. Жалко, но что поделаешь!
Условился с друзьями, что они дадут знать, когда установится обычная погода и пойдет перепел… Жара длительно не отпускала обитателей Адыгеи, и давно ожидаемый звонок прозвучал только во 2-ой половине сентября.
Резвые сборы, все вопросцы с работой решены, и я по трассе М4 Дон устремился на юг. К середине последующего денька мы с Гердой въехали в Майкоп и поспешили в общество. Знакомые лица, приветствия, расспросы, оформление разрешительных документов на охоту, и мы едем квартироваться к Василию Васильевичу.
Москвичей нет, и меня не желают отпускать на свободную жизнь в лесу. Из дискуссий я вызнал, что мои друзья отлично постреляли перепелок на открытие сезона, а вот пролетный перепел должен подойти со денька на денек. Вечерком запланирован кооперативный с Володей и его другом выезд на ночь (то есть темное время суток) в поле.
Часов в 5 полудня мы выехали на охоту. Поля размещены под самым аэродромом, в нескольких километрах от посадок, где был разбит наш лагерь два года вспять. Пространство заняли с вечера, чтоб днем быть первыми в полях и вволю поохотиться до приезда тех, кто предпочитает спать дома.
Сон под звездным небом юга крепок, но в половине шестого утра мы уже на ногах. Пока пили чай, восток наливался светом.
Без четверти 6 рассвело, но летящей птицы не видно. Через четверть часа, разделившись по двое, мы начали охоту. Пустили собак. Не прошли они и 30 метров, и вот уже 1-ая работа. Ура!
Река Белоснежная пробивается через Хаджохскую теснину. Краса необычная! Фото создателя.
Моя Герда натаскивалась по перепелу. Она может заняться пофигизмом при охоте на дупелей, тетеревов, может обазартиться и сорваться за взлетевшей стаей куропаток, но перепела она работает практически безупречно.
Работает, не обращая внимания ни на растительность, ни на погоду, ни на остальных собак. Перепел — это ее конек. Вот и сейчас прямо с галопа она застыла на стойке. Подошел, послал. Она слегка потужила и, в конце концов, подняла птицу.
Я выстрелил, собака по команде сорвалась на подачу. И так повторялось раз за разом. И она и я восстанавливали способности охоты, наши совместные деяния приходили к полной гармонии. Опосля всякого действенного выстрела я благодарил собаку. Стрелял лишь тех птиц, которых отработала Герда.
Не гнался за количеством, мне принципиально созидать красоту работы легавой, потому шумовые птицы — это не для нас. Следя страстную, полную самоотдачи работу собственного эпаньоль бретона, я восторгался им и на уровне мыслей рукоплескал ему.
Прошло полчаса. За этот период времени я израсходовал два 10-ка патронов (а в 1-ый мой приезд их хватало на два часа) и в тороках у меня было шестнадцать перепелок. Сейчас мы с Гердой решили пройти по недлинной стороне поля прямо на солнце.
Оно уже встало над лесопосадкой, и можно было уютно стрелять против него. Но еще четверть часа вспять оно ослепляло глаза до слез, и перепелки тихо уходили без выстрела. Ветра практически не было, собака шла не традиционным и никчемным на данный момент челноком, а выводила петли, восьмерила, ворачивалась к пройденным участкам поля, что было не совершенно академично и верно, но зато отлично…
К 7 30 все охотники потянулись в лагерь. В фаворитах, как постоянно, был Володя Шальдо, вторым по результатам шел его компаньон с собакой причудливой помеси драта и грифона, третьим был я, и близко к нам — Василий Васильевич.
Я радовался, что мы с Гердушкой не посрамили звания столичных легашатников и пришли в лагерь с достойным результатом. Практически четыре 10-ка перепелов! Да это фантастика! А в защиту Василия Васильевича желаю сказать, что крайние два года его истязали суровые препядствия со здоровьем, и то что он вровень с нами провел утро на охоте — это, непременно, подвиг.
Весь остаток денька мы провели дома. Мой хороший владелец подбросил мне в ягдташ собственных перепелок, и я до самого выезда на охоту тренился в их ощипывании. От непривычной работы болели пальцы, ныла спина, и мыслить о том, что 2-ой денек будет настолько же удачным, как 1-ый, совершенно не хотелось.
Натренировавшись вволю, но так и не выполнив всю норму, я сунул тушки неощипанных перепелов в морозилку, надеясь обработать из завтра.
Веймарская легавая — редчайшая порода охотничьих собак, но отлично приготовленная, она приносит владельцу массу наслаждения. Фото создателя.
На последующее утро мне удалось добыть то ли 5, то ли 6 птиц. У других были те же результаты. Как досадно бы это не звучало, перепел ночкой ушел. Ну что ж! Зато возникла возможность отдохнуть деньком. Но вроде бы не так!
Я совершенно запамятовал про замороженных птиц, ждущих обработки, и весь денек честно трудился над ними, мечтая отыскать хоть кого-то, кто за половину добычи либо за средства поможет мне, но зря.
С тяжеленной работой пришлось управляться в одиночку. Да, ощипывать оттаявшие тушки перепелов, скажу я для вас, та еще задачка. Но со временем я увидел, что пальцы стали лучше слушаться, их не сводило судорогой (непроизвольным сокращением мышц, обычно сопровождаемое резкой и ноющей болью) от напряжения, и я даже вошел во вкус.
Утро третьего денька вновь одарило нас восхитительной охотой. Птицы было в обилии, собаки работали непревзойденно, добыча исчислялась десятками, и на первых 19 перепелов ушло 19 патронов.
В общем, все шло отлично до того времени, пока бес не толкнул меня и не задал вопрос: «А что это ты не стреляешь шумовых? Смотри, сколько их летает!»
И я, поддавшись соблазну добыть побольше, на последующий десяток птиц издержал 20 патронов. Вприбавок ко всему я вдруг узрел, что Герда стала срываться на подачу во время выстрела либо до него…
То утро показало мне, что во всем обязана быть мера. Не необходимо гнаться за количеством и переживать, что кто-то тебя перестреляет. Не необходимо скупиться и стремиться взять у природы максимум. Господь вправил мне мозги очень наглядно и осязаемо.
Все следующие деньки прошли в охоте, обработке добычи, заслуженном отдыхе, посещении жарких источников и снова же в охоте, при этом удачные деньки чередовались с «пустыми», когда наша добыча исчислялась единицами перепелов.
Не понимаю, как себя ощущали мои товарищи, но я к такому расписанию отнесся положительно. Благодаря малорезультативным охотам я успевал обработать всех добытых птиц и как надо отдохнуть.
По словам Володи, мы не зацепили массового просвета перепела, он вот-вот был должен подойти, но…
Мой отпуск заканчивался, и я, поблагодарив друзей, с легкой душой ворачивался в Москву. Сейчас я знал, где мое охотничье эльдорадо и куда я непременно вернусь в сентябре последующего года.