На дворе стояла зима 2011 года. Вот-вот наступит Новейший год, праздничек, которого постоянно ожидали и в детстве, ну и что скрывать, и во взрослом возрасте. Надежды на новое живые постоянно, а тут вроде бы старт к свершению этих надежд. Ждем отмашку, и — вперед, в светлое будущее.
Фото создателя.
Лишь в нашей семье ждали никак не праздничка…
От нас уходил Блэк, сеттер-шотландец, старенькый, тяжелобольной.
Какими-то неописуемыми усилиями он цеплялся за жизнь, а она медленно-медленно, по каплям вытекала из собачьих ног, хворого тела, потерянных глаз, сделавшихся белесо-прозрачными и безучастными.
Никого не узнавая, замерев, будто бы прислушиваясь к шагам погибели, пес уходил…
Стопроцентно парализованный, он лежал, уткнувшись головой в руки владельца, и изо всех собственных сил заставлял работать лишь один жив орган собственного тела — сердечко.
Оно стучало упрямо, будто бы не осознавая, что ничем уже не поможет, но стучало, стучало, отдаваясь в руки человека, держащие голову возлюбленного пса. Стучало сердечко до того времени, пока ветврач, тяжело вздыхая и не смотря на владельца, приостановил его биение навечно…
Итак вот начиналась новенькая актуальная страничка в нашей семье. Оставшись один, Дик, 2-ой сеттер-шотландец, некое время находился на даче (как раз на новогодние каникулы) и, сказать по правде, особо не скучал по отсутствующему собрату. Либо мы этого не замечали, так как весьма переживали сами.
Но все проходит, не считая принятия решений. И решили мы одно — две собаки — это нормально. Даже отлично. Да нет, совершенно непревзойденно! Если что случится с одной, то есть 2-ая (обычный ход мыслей, не так ли?). Э-х-х-х…
Как не много мы тогда соображали в данной для нас собачьей жизни… Итак, приняли решение. А здесь сезон открылся, май, Марково, очередной чемпионат гордонов — и помчалось: поля, выставки, поля, соревнования…
И вдруг (как постоянно, случилось «вдруг») — вот оно! Точнее он. Малюсенькое волшебство (почему-либо волшебство постоянно малеханькое либо обычное). Мася! Масяня!! Дон!!!
А далее, как в притче: «И стали они жить-поживать, добра наживать». Это в притче конец, а в жизни лишь начало. И на счет добра здесь нужно разобраться. Не злата-серебра, а добра. Почувствуйте разницу.
Принесли щенка в дом. А там Дик. Как он его воспримет? Взрослый ведь кобель, самодостаточный. Да сначала никак. Удивленно поднимал лапы, смахивая с себя лохматый урчащий и рычащий комок, стремящийся прихватить все, что попадет под растущие зубы. Дик уходил в далекий угол, сворачивался клубком, сетовал владельцу.
Вопросец в очах: «Это что? Снова! То старенькый, сейчас малый. А я? Ведь я самый-самый. А здесь: ух ты наша Мася, удовлетворенность, счастье всей семьи. Ты поел? Молодец! Пописал? Умница! К тому же покакал? Отлично покакал? Непревзойденно! Мася…»
Невзирая на скептицизм Дика, почти во всем он был прав. Это теплое мохнатое, вечно копошащиеся существо принесло в дом солнечный свет и удовлетворенность предчувствия новейших открытий, ожидания новейших работ в полях, встреч с природой. И естественно, всенепременно учтем все ошибки воспитания и натаски, и пес будет! Тьфу, тьфу. (Ну-ну, учли…)
По сути все было прозаичнее и проще, с одной стороны, и труднее, с иной. Ну о этом позднее.
Рано либо не весьма, буквально не помню, но застали мы такую картину: среди комнаты на ковре лежит, свернувшись, Дик, а на нем, точнее в нем, на спине, раскинув лапы и подергиваясь, дремлет Дон. Как и когда они условились, непонятно. Но с этих пор старший стал охранять младшего. Да как охранять!
Нужно сказать, что за всю свою жизнь Дик дрался со своими четырехногими партнерами дважды. Я уже отмечал его самодостаточный нрав — в частности, независимо вел себя в окружении остальных собак. Один раз, в Марково, сцепился с собратом по породе (но это отдельная история). А в иной раз…
Гуляли наши питомцы на окраине леса у дома. Дик отошел в кустики, а Дон копошился рядом с хозяйкой. И это почему-либо не весьма понравилось соседскому псу не весьма понятной породы. Не особо задумываясь о последствиях, ринулся крайний на малыша. Поступок сам по для себя из ряда вон, да к тому же условия различные: наши на поводках, а противник волен.
Дон растерялся, взвизгнул и ринулся хозяйке в ноги. И здесь на сцену вылетел Дик. В одно мгновение снес с нее оголтелого агрессора, при всем этом мутузил его по-взрослому, лапами, корпусом, позже прижал к земле, придавил ревущей пастью гортань неприятеля. И застыл, ждя предстоящего развития событий.
Далее действия развивались в плоскости устного общения хозяев собак. Но к нашему описанию это не относится. Итак, Дик гордо встал, выплюнув шерсть побежденного конкурента, отряхнулся, и, оставив лежать поверженного неприятеля на земле, расслабленно затрусил далее по тропинке.
Дон осторожно поковылял за ним. Хозяйке ничего не оставалось, как присоединиться к данной для нас победной кавалькаде. С того времени Дона никто не задирал. А Дик больше и не дрался.
Нужно сказать, что содержание 2-ух собак в доме не составило нам особенных хлопот. Пищи было надо в дважды больше, мест для кормления — два, лежанок — две, но вот крайнее весьма условно.
Если едят собаки все таки из собственных мисок, то отдыхают и дремлют, где придется: на лежанках, на диванчике, на ковриках и просто на полу.
Заморочек, как оставлять собак одних дома, у нас не было. Для начала малышу приобрели гигантскую клеточку. Она простояла с закрытой дверью и запертым в ней на четыре часа Доном лишь один денек. Далее дверь сняли. Клеточка и на данный момент стоит в коридоре, считается, что это пространство младшего. Но при серьезных разборках в ней прячутся оба…
При всем этом Дик уже издавна ничего не грызет. А вот Дон… Двери, обои, книжки в особенности (читать любит!), если лежат не на месте. А так ничего такого особенного. Войдешь и видишь — гордоны живут. С годами это завершилось, но вот «почитать» либо свить «гнездышко» из доступной одежки либо постельного белья — это нет же, ну и случается.
Ночной сон — это особенное действо. Так сложилось, что в городской квартире Дик дремлет всюду, не считая кровати владельцев. Время от времени подойдет, положит голову на край постели и глядит завистливо-просяще на нас и на Дона, свернувшегося калачиком на собственном легитимном месте, в ногах у хозяйки.
Это пошло с наших поездок на дачу в зимнюю пору. Там у обоих собак есть «свои кресла», но когда приезжаешь в неотапливаемый дом под вечер, включаешь отопление, одеваешь на себя все что может быть, как-то не по-людски оставлять собак, в особенности если один еще совершенно щенок, спать в ледяных креслах.
Вот и забираемся всей стаей на кровать, все в пледах, одеялах — и собаки, и люди. Лишь в городке Дик дремлет на «земле», а Дон от данной для нас дачной привычки не отходит.
Правда, есть и иной момент. Стоит владельцу прилечь на диванчик, как здесь же оба двое наперегонки стремятся занять «свои» места на человеке: Дон — головой на груди, Дик прижимается к ногам. И замирают, желанно и расслабленно. Все-же «два плюс два» — это свора!
Некие трудности появлялись лишь в полях. Работать с 2-мя собаками сразу у нас не вышло. Все сводилось сначала к поиску Дика и погоне за ним Дона. Стоило одному из их встать по птице, как иной из хоть какого угла поля летел к месту стойки и сносил за ней всякую птицу.
Потому стали выпускать из машинки в поля по одному, при всем этом тот злосчастный 2-ой выл во всю глотку, метался по машине, топча и ломая все, что подвернется под лапы. Пришлось брать 1-го, двигаться работать, потом сдавать вялого первого номера на попеченье супруги, брать второго и снова в поле.
Согласитесь — утрата во времени, утрата в темпе и утрата в отысканной птице. Но другого в период обучения Дона мы придумать не смогли.
Тем не наименее тихой сапой наша «Мася» стал набирать и опыт, и разум, и верность. При этом самым потрясающим у Дона, в придачу к хорошему чутью, оказалось прекрасное повиновение. Даже очень прекрасное.
Недозволено, оказалось, при подзыве собаки опускать руки вниз, к полю. Дон здесь же начинал шарить в направлении, обозначенном рукою. А всего-то дважды показал ему на подсадного перепела — и вот для тебя, на всю жизнь.
И очередное. Дон никогда не гнал! Тот, кто понимает, что такое гоньба и как с ней биться, меня усвоит (нам 1-го Дика хватило заглазно). И на испытании, и на охоте совсем спокоен за собаку в этом направлении мысли…
На данный момент, когда старший Дик «вышел на пенсию», Дон стал получать максимум полевой практики, при всем этом он созрел, стал весьма уверенным в поиске. Охотиться с ним одно наслаждение…
А Дик… Сказать по правде, весьма жаль его, хотя никто не оскорбляет нашего ветерана.
Но созидать, как рвется в поле, как гонит отпущенный с поводка старенькый пес, осознавать, что недозволено ему много работать, потому что не сберегает он себя. Осознавать и то, что его юность, его победы уже сзади, к величавому огорчению.
Мы осознаем, а он не желает. Нереально налюбоваться на красоту его движения, чутьистость, разум, громадно желания отыскать птицу. Это его жизнь…
А самое грустное, что в данной для нас жизни «Масе» Дону уже семь лет…
Счастья миг — это преждевременное утро, свежайший ветер, пахнущий непередаваемым запахом луговых цветов, великолепие просыпающегося светила, медлительно открывающего собственный глаз из-под капелек росы, нескончаемый простор неба с неподражаемым узором туч, затейливо выстраивающихся в сказочные городка.
И идущие впереди собственных владельцев ровненьким массивным, чутьистым ходом черно-подпалые сеттера Дик и Дон. Все мы — детки матери-природы, которая в этот момент воспринимает нас в свою семью.
Преданный, любящий и гордый взор четырехлапых и тихое счастье двуногих…
Вот это и есть, да простят меня за грубость выражения, наше обычное волшебство.
