В тот домашний выезд на природу как-то не задалось. На утренней зорьке я промахнулся по верному гусаку, а выплыв, застал свою Нину Степановну в растерянности. Некий чудак, достойный конфигурации одной буковкы, спер взятых с вечера уток. Случилось схожее в первый раз, но другие времена – другие песни.
Фото: Ильи Магрычева
Помню и остальные. В пору моего юношества охотники, выплыв, не забирали из лодок даже ружей. Мало подосадовали и решили, что для нас куда важнее красивый день золотой озари. Но, как бывает в октябре, ночкой потянуло холодом, поднялся ветер, стал налетать дождик. И хотя можно было взять еще с пяток птиц, я пожалел супругу и выплыл рано.
От уреза камышей до берега метров 50. Прекращаю грести, разряжаю ружья, потом плыву к берегу. Подошедшей встречать супруге я, как обычно, вешаю на каждое плечо по ружью, собираю чучела уток и патроны, и мы идем к стоянке. До палатки и машинки шагов 40. На стоящую рядом «Ниву» с затемненными стеклами даже не направил внимания. Посчитал за обыденное проявление любопытства.
У палатки освобождаю даму от ружей и складываю их на стоящий рядом столик. Из «Нивы» выходит человек в камуфляже, представляется и просит документы. Признав во мне не раз охотящегося в этих краях, документы возвращает не раскрытыми. Собираюсь перекинуться несколькими обыкновенными в таковых вариантах фразами, но происходит нежданное.
«Для вас нужно быть поосторожнее с орудием», – это инспектор. «А в чем выразилась неосторожность, ружья я разрядил еще на воде», – это уже я. «Вы передали орудие стороннему человеку и сделали это в присутствии очевидца», – это уже показавшийся из «Нивы» юный милицейский лейтенант.
Я даже оглядываюсь в поисках стороннего, позже, все еще не веря в серьезность происходящего, пытаясь направить все в шуточку, говорю, что бабушка моя не может считаться сторонней. На что следует ответ, что в этом случае она «сторонний», такие сейчас у нас законы.
И я начинаю осознавать, что сценарий родился за те 40 шагов. Различаю в «Ниве» 3-ий персонаж – издавна не бритую помятую личность. Ага, вот и очевидец. Ну таковой подпишет, что угодно. «Я имею все основания составить протокол о административном правонарушении». Как вы догадываетесь, это снова лейтенант.
Оправдываться не собираюсь, во-1-х уверен в собственных способностях опротестовать этот абсурд, во-2-х, просто тошно. Тоже мне опасное противоправное деяние. Формулировки, определяющей термин «передача орудия», толком вспомянуть не могу, но уверен, что к данному случаю она неприменима.
Ворачивается способность посмотреть на ситуацию с некой толикой юмора. Что движет этими людьми? Желание показать свою значимость? А может, считают, что я привез любовницу и мне не нужна огласка? В таком случае это любезность нам обоим. Но глаза-то у их есть.
Для начала нужно порекомендовать побрить очевидца, а уж потом убедиться в наличии у лейтенанта предписания. Понимаю, что напишу в протоколе, кому буду звонить сходу и кто даст юридическое истолкование. А далее по обстановке. Кое-что сообщаю собеседникам, а идея о том, что в истолковании закона должен находиться здравый смыл, а глупые исполнители закон только дискредитируют, высказываю не очень дипломатически.
Уверенное поведение, похоже, работает в мою пользу. Раз мужчина не ужаснулся, означает, с ним не так просто, хотя на их стороне безлюдье и очевидец. С иной стороны, лейтенант не может не осознавать шаткости собственной позиции, если владеет хоть минимумом юридических знаний. Хотя кто понимает, может, аттестован из агрономов либо ветеринаров, райотдел-то сельский.
Наступательный тон сменяется снисходительно-примирительным, в итоге расходимся. Но не плохое настроение от 2-ух крайних прекрасных и далеких выстрелов утрачено.
Посреди моих близких обученных юристов наиболее чем… Но позвонил я имеющему суровую судебную практику, заслуженному и высокопоставленному. Заинтересовывали меня мои перспективы в случае судебного разбирательства. Ответ сводился к тому, что по сложившейся судебной практике передача орудия считается состоявшейся при способности использования орудия. В моем случае формально вопросец мог появиться, если б я дал заряженное ружье.
Но, друзья-охотники, задуматься все таки стоит. Нередко мы несем орудие наименее крепкого товарища, помогая старому охотнику, берем из лодки тяжелое ружье. Оценивая чужое ружье, стреляем из него по мишени. Да не достаточно ли схожих прозаических ситуаций, на которые обычный проверяющий внимания не направит. Но о непорядочных и относящихся к группы способных разбить лоб по мере необходимости помолиться стоит держать в голове.
Если вы несете чужое ружье в присутствии владельца, обязательно разрядите. Во-1-х, это отвечает требованиям сохранности, во-2-х, можно будет оспорить возможность внедрения. Непререкаемым правилом обязано быть последующее. У всякого находящегося на виду ружья кое-где рядом должен быть обладатель. Оставленное в вашей машине ружье компаньона, отъехавшего в соседнюю деревню за… молоком, полностью быть может причислено к числу переданных. Попадать же в хваткие лапы милицейского компа не стоит. Это может осложнить жизнь в предстоящем, хотя в РУВД вы ранее бывали по поводу подмены паспорта и перерегистрации ружья.
В силу сложившейся практики вы в любом случае являетесь обороняющейся стороной. Правовое правительство в русском варианте предполагает бесправных людей. Если к этому добавить возможность свободного толкования закона, то становится совершенно не забавно. Так что пытайтесь не давать повода для конфликта. Сберегайте нервишки, время и средства.
