Может быть, кто-то посмеется, дескать, ранее все было лучше: травка зеленее и небо голубее. Но начну все-же с мемуаров. Начало утиного сезона, на 1-ый, 2-ой и часто 3-ий заезд – полный аншлаг. Счастливые владельцы путевок на открытие не один денек провели в хозяйствах общества, охраняя и благоустраивая угодья на так именуемых биотехнических мероприятиях.
фото: Fotolia.com
Егерь стучится в дверь комнаты, будя охотников. Но они уже в полной готовности, как можно проспать первую в этом году утиную зарю.
Лодочный мотор не желает заводиться, вселяя смятение в охотничьи души.
В конце концов «Вихрь» взревел, и томная лодка с шестью охотниками узенькой протокой выходит на гладь водохранилища.
На носу моторки от нетерпения повизгивает спаниель, понимая, что наконец кончилось комнатное существование и началась реальная жизнь – утиная охота.
Приблизительно то же настроение и посреди остальных пассажиров лодки, не исключая самого егеря, для которого это уже чуток ли не сороковое открытие охоты на уток.
Комфортные шалаши заблаговременно приготовлены, и самое основное – не в их добротности, а в местах установки на самых что ни на есть утиных присадах и направлениях подлета. Слегка посветлел восток, 1-ый выстрел, 2-ой…
Шум крыльев томных крякуш, свист быстрых чирков, мелькающие тени пролетающих над водой гоголей…
Стремительно пустеет патронташ, и не неудача, если в тороках всего пара уток, а какая охота бывает без промахов, хотя грустно, когда на десяток с излишним верных налетов было всего две фортуны.
Но не стоит спешить, на заезд норма 12 голов, и охото растянуть наслаждение, а не преобразовываться опосля первого утра охоты в рыболова, грибника либо ягодника.
Порядок, организация, ответственность во всем, что касается охоты. Четыре денька – с субботы по вторник, днем до 9.00 и вечерком с 18.00 у уток тяжелое время, потом три денька покоя. Распуганная стрельбой дичь вновь обживает обычные места обитания, не спеша покидать родные болота до поздней озари.
Ну и егеря стараются поменять места охоты, для этого устроены запасные шалаши, дозволяющие не только лишь создавать зоны покоя, да и обеспечивать добычливые охоты в течение долгого периода.
Кто-то может сделать возражение: а где умение охотника отыскать везучее пространство, верно справить скрадок, отыскать в мгле дорогу к облюбованному плесу?
К огорчению, в этом есть толика правды, но приезжий охотник лишен способности в силу временных ограничений проявить свои охотничьи способности. Ну и в культурных хозяйствах обычно не приветствовалась излишняя самодеятельность, постоянно находился определенный контроль со стороны егеря либо охотоведа.
Неудача хоть какого охотничьего хозяйства – отсутствие опытнейших егерей. Почаще всего эту непростую должность занимают не только лишь слабо разбирающиеся в охоте, но нередко случайные люди.
Даже понимающий, опытнейший охотник далековато не постоянно становится неплохим егерем. Добыть зверька либо птицу дело совершенно другое, чем организовать добычливую охоту для трех-пяти человек либо целой команды охотников.
Про теперешнюю охоту на утку, практикуемую в большинстве приписных угодий, можно сказать, что она не в почете у большинства управляющих охотничьих хозяйств. Куда проще и надежней в валютном отношении зверовые охоты. Возникает резонный вопросец, за что платить на утиной охоте?
фото: Fotolia.com
За ночлег – согласен, за лодку – возражений нет, если пользовался приготовленным шалашом, тоже необходимо. Но когда хозяйство не выпускало молодь кряквы, не вывешивало дуплянки для гоголя, не высевало одичавший рис, не уничтожало ворон и иных хищников, не говоря уже о охране угодий, то за саму утиную охоту, если и платить, то только в муниципальную казну.
Вывод навязывается один: чтоб «армия» любителей утиной охоты не превратила угодья в пустыню, хозяйства нужно вынудить вкладывать средства в повышение поголовья не только лишь копытных, да и пернатой дичи.
Тогда хозяйство и наделять возможностями – за саму охоту средства брать и численность охотников в угодьях регулировать.
На нынешний денек, при передаче угодий новеньким обладателям, иногда остро встает неувязка местных охотников.
Если подступать чисто узко, подразумевая под местными лишь живущих на местности хозяйства, то таких наберется от силы десяток-другой, а иногда и меньше.
Но к местным себя причисляют не только лишь бывшие обитатели деревень, перебравшиеся в город, приезжающие на малую родину в родительские дома, да и прикипевшие к священным местам обитатели остальных регионов.
Не пускать на охоту – вот для тебя и потенциальные браконьеры. Ловить и наказывать, для себя дороже обойдется. На мой взор, лучше проявить упругость, организовать при хозяйстве охотничий коллектив, привлекая его членов к хозяйственным и охранным мероприятиям, засчитывая проделанную работу при выдаче разрешения на охоту.
Понятно, что изобретение бесплатного муниципального охотничьего билета – мера, направленная на разрушение добровольческих обществ охотников, но отсутствин пошлины – вещь, лично для меня труднообъяснимая.
Ведь в русское время пятирублевая марка госпошлины была равна по цены 5 кг сахара либо 20 батонам хлеба, либо двум с половиной килограммам мяса.
Возьмем ориентировочную величину 250 руб., что при трехмиллионной армии охотников составит достаточно импозантную сумму, сопоставимую, если не огромную, с выделяемой государством на поддержку охотничьего хозяйства.
Ведь любой рядовой охотник никогда не будет возражать, чтоб в русской охоте был наведен порядок, чтоб возлюбленная миллионами утиная охота оставалась доступной и была, как и до этого, в почете.
