В Санкт-Петербурге за период 01.07.2011 г. по 31.12.2018 г. было оформлено чуток наиболее 113 500 охотничьих билетов одного федерального эталона (ОБЕФО). Билет является официальным
и нужным документом охотника, правда, не единственно вероятным, как знают мои коллеги.
Фото Валерия МАЛЕЕВА
Споры вокруг ОБЕФО с разной активностью длятся в течение всех лет его существования, но споры спорами, а сам билет и нормативные акты, связанные с ним, продолжают существовать.
Может быть, стоит направить внимание на статистику получения ОБЕФО хотя бы на примере Санкт-Петербурга.
Эта статистика мне доступна, так как с 2019 года я получил статус публичного экологического инспектора в Комитете по природопользованию, охране окружающей среды и обеспечению экологической сохранности Правительства Санкт-Петербурга.
Аналитические материалы, которыми пичкают публичных инспекторов, дают основания к предложенным выводам в части статистики.
Итак, 113 500 ОБЕФО оформлено за практически восьмилетний период, 10 255 оформлено в 2016 году, 6832 оформлено за 2017 год и 4417 в 2018 году.
Тенденция не случайная и наиболее чем тривиальная, ведь Санкт-Петербург 2-ой по величине крупный город Рф.
Может показаться, что граждане «наелись» охотой и не стремятся применять способности охоты, предоставленные законодателем. Либо иной вариант: все, кто желал, уже получили.
Есть и иная статистика от охотничьих магазинов: реализации как новейшего, так и комиссионного (в разной степени) охотничьего орудия резко свалились.
Статистика МВД (Министерство внутренних дел — орган исполнительной власти, правительственное учреждение, в большинстве стран, как правило, выполняющий административно-распорядительные функции в сфере обеспечения общественной безопасности) свидетельствует о той же тенденции: сокращается число хозяев охотничьего гладкоствольного орудия и орудия ограниченного поражения.
И приблизительно на одном уровне за три предыдущих года держатся характеристики продаж охотничьего орудия с нарезным стволом.
Во выполнение решений судов о лишении права охоты профильным комитетом в 2018 году аннулированы 14 ОБЕФО.
В муниципальном охотничьем реестре Санкт-Петербурга считается 42 охотника с неистекшим сроком ограничения охоты (лишения права охоты). По сопоставлению с приведенной выше статистикой по выдаче охотничьих билетов в регионе нарушителей мало.
Обычно, это «случайные» нарушители, так как мастера знают, как и что созодать, чтоб не попадаться, и взять их «с поличным» фактически нереально.
Так на административной границе Санкт-Петербурга и Ленинградской области, в Тосненском районе Санкт-Петербурга, не так издавна был пойман нарушитель с нелегально добытым селезнем кряквы и огнестрельным орудием, принадлежащим его умершему другу.
Вот таковой тут обычный портрет «нарушителя-любителя».
В сфере охотнадзора (по Санкт-Петербургу и Ленинградской области) в период календарного года проводится всего пять-шесть рейдов — и так на протяжении 5 лет.
Обычно, это совместные рейды с подведомственным комитету по природопользованию ГКУ «Дирекция особо охраняемых природных территорий» (ООПТ), правоохранительными органами, публичными производственными охотничьими инспекторами.
О крайних нужно сказать особо. К примеру, у правоохранительных органов в Курортном районе Санкт-Петербурга всего два квадроцикла, обретенных в 2011 году, так что для контроля пляжей и лесных массивов вещественная база «та еще». И вот этих рейдов очень не достаточно.
Нет, по мне так их хоть совершенно не будет. Но сиим желаю показать, что в связи с малым количеством рейдов мы имеем и маленькое количество нарушителей.
Наверняка, это хорошо. Ибо поиск и вербование нарушителей к ответственности дело вторичное. Первичное — профилактика и забота о природе.
Потому сотрудники профильного комитета и добровольческие их ассистенты больше заняты вопросцами практического характеристики, к примеру, обнаружением в черте крупного города и возвращением заблудившихся лосей в лес, что было животрепещуще в 2017 году.
Что касается публичных охотничьих производственных инспекторов, то профильный комитет Ленинградской области присваивает достойным гражданам такие возможности.
По состоянию на денек передачи в редакцию данной для нас статьи в Ленобласти записанно 286 публичных охотничьих производственных инспекторов, индивидуальные данные и сведения о удостоверениях которых размещены на соответственном веб-сайте.
К слову, они наделены определенными возможностями, хотя для меня длительно оставалась загадкой мотивация таковых бесплатных помощников.
Фото Антона ЖУРАВКОВА
Согласно «Правилам охоты» при осуществлении охоты охотник должен предъявлять по требованию производственного охотничьего инспектора, уполномоченного производить производственный охотничий контроль, по предоставлении им удостоверения производственного охотничьего инспектора: охотничий билет, разрешение на добычу охотничьих ресурсов и путевку, разрешение на хранение и ношение охотничьего орудия и все вещи, находящиеся при для себя (в том числе орудия охоты, продукцию охоты), а также личные тс — для их осмотра.
Производственный охотничий инспектор предъявляет удостоверение производственного охотничьего инспектора. Производственный охотничий инспектор вправе:
- инспектировать выполнение охотником требований в области охоты и сохранения охотничьих ресурсов, а также наличие охотничьего билета, путевки, разрешения на добычу охотничьих ресурсов и разрешения на хранение и ношение охотничьего огнестрельного и (либо) пневматического орудия;
- создавать осмотр вещей (в том числе орудий охоты, продукции охоты), остановку и осмотр тс — без нарушения целостности и вскрытия осматриваемых вещей, тс и их частей;
- в процессе осмотра вещей и тс применять средства фото- и видеофиксации;
- составлять акты о наличии признаков административного правонарушения либо злодеяния, связанных с нарушением законодательства Русской Федерации в области охоты и сохранения охотничьих ресурсов.
Этот же веб-сайт профильного комитета правительства Ленинградской области докладывает, что невыполнение легитимных требований производственных охотничьих инспекторов тянет для людей лишение права производить охоту на срок от 1-го года до 2-ух лет.
Сам я не обладаю таковым статусом, но имею знакомых посреди публичных охотничьих производственных инспекторов, откровениям которым мне не доверять нет смысла. Итак, вопросец мотивации. Это принципиально.
Наш соотечественник, пожелавший остаться для публики неведомым, сказал, что работа эта «непыльная». Хоть какой выход на охоту в сложившемся коллективе добровольческих и неоплачиваемых «охотинспекторов», по сущности волонтеров, но с возможностями, равняется к рейду.
Люди сработались и дружат семьями. О рейдах составляются отчеты. То есть начал двигаться сам на охоту, заодно сделал рейд в поиске нарушителей и, по способности, привлек — в смысле собрал доказательную базу.
2-ое увлекательное мотивационное свойство — в смысле таковой условно бесплатной работы, а он есть. Квота выделяемых на отстрел звериных распределяется тут же, в охотхозяйстве.
Соответственно лицензии на отстрел, к примеру, лося достаются «самым активным», «самым добросовестным» и «самым ответственным» членам охотколлектива. Догадайтесь с 3-х раз — будут ли посреди их публичные охотинспектора — друзья председателя?
Есть и остальные мотиваторы. И пока в Рф не сделают прозрачными механизмы отбора и закреплениях в хозяйствах охотинспекторов, постоянно остается возможность коррупционного характеристики. Для тех, кому это нужно, очевидно.
Естественно, мы должны быть справедливыми и беспристрастно разглядывать ситуацию, а конкретно осознавать, что при бесплатном волонтерском участии в деле охраны природы человек должен хоть как-то быть вознагражден.
Просто в данном вопросце не нужно эти аспекты замалчивать, делая «клуб» публичных инспекторов закрытым и «элитным». К нему могут быть причислены все граждане Рф, которые выполнили определенные законодательством нормы и требования к сему статусу.
По географии места жительства эти люди — публичные производственные охотничьи инспектора могут быть далековато не «местные», зарегистрированные в ближайших к охотхозяйству территориях. Они приезжают «на охоту» и за сотки км. Основное, что их «знают» и положительно охарактеризовывают в «хозяйстве».
Вот таковой портрет современного охотничьего производственного инспектора у меня сложился. При всем этом нужно осознавать, что «публичные инспекции» не новодел и не вчерашнее изобретения, они были в СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии) достаточно обширно всераспространены, и по их работе также существует полностью транспарентная и валидная статистика.
То есть институт публичных инспекторов был сотворен не вчера и уже имеет собственный, далековато не идеальный, опыт. В современной Рф это всего только тренд.
Сейчас представьте, что опосля этого широкого информирования волна «публичных инспекторов» в различных сферах таки накроет Россию.
Возможно, в администрации президента недурно работает аналитическое управление и не напрасно поедает хлеб с маслом. Явна тенденция на вербование людей к публичным и неоплачиваемым действиям по информированию властей о разных нарушениях, в области «охраны публичного порядка».
Эти деятели просчитали психологию человека, а исполнители сделали условия, когда любой гражданин может фиксировать нарушения правил дорожного движения на телефон, соседи «стучат» друг на друга на парковках и в публичных местах.
Что это: стукачество либо активная штатская позиция? Как поглядеть… Но условия сделаны и для того, и для другого.
Оба способа ориентированы на разъединение людей, на информирование исполнительной власти, то есть соответствуют целям глобального контроля за гражданами и ситуацией.
Когда в государстве не хватает (сокращены либо их не желают использовать) аттестованных служащих, то употребляет добровольческих неоплачиваемых помощников — волонтеров с непонятной мотивацией.
Часто встречающееся нарушение в городке федерального значения, Санкт-Петербурге, в области охраны звериного мира и природопользования соединено не с охотой, а с предложением услуг по фотографированию — экспонированию звериных для фото- и видеосъемки и получения незаконного дохода от данной для нас деятельности, а также со вариантами продаж редчайших звериных и птиц.
Таковая деятельность проводится в многолюдных местах поблизости от городских достопримечательностей и туристских центров. Не ведаю, как с сиим обстоит дело в Москве, но в Северной столице это вправду бич.
Совы (неясыть), еноты, голуби, остальные экзотичные звериные частично содержатся ненадлежащим образом и — обыденно — эксплуатируются.
С иной стороны, для беспристрастного анализа ситуации по выявлению нарушений нужно поглядеть на сущность и на частоту (периодичность) контрольных мероприятий.
В 2017 году профильными спецами комитета проведено 17 рейдовых обследований, каждое из которых, так либо по другому, опиралось на подготовительный «материал», то есть на сообщения либо заявления людей о фактах нарушений на определенных территориях, в хозяйствах. В итоге заведено 20 административных дел и одно уголовное — по ст. 258 ч. 2 УК (Уголовный кодекс – система нормативных правовых актов, принимаемых уполномоченными органами государственной власти) РФ (Российская Федерация – государство в Восточной Европе и Северной Азии, наша Родина).
Это очень не достаточно на такое (статистику см. выше) огромное количество охотников. «Жеребцу понятно», что охотников наказывают не лишь за нарушение правил охоты, в частности, в предложенную статистику не попали сведения от лицензионно-разрешительных отделов Росгвардии.
Также нужно иметь в виду, что Санкт-Петербург, как федеральный регион, практически не имеет охотничьих хозяйств — воистину негде нарушать правила охоты, другое дело — соседняя Ленинградская область, в администрации которой действует собственный профильный комитет по природопользованию.
Потому мы гласили о тенденциях, а не о определенных вариантах нарушений либо распространения охоты как досуга либо промысла посреди людей.
