В крайнее время лишь ленивый не высказал критичных слов о состоянии охоты и охотничьего хозяйства в Рф.
Фото Антона Журавкова.
На страничках сейчас уже малочисленных печатных СМИ (Средства массовой информации, масс-медиа — периодические печатные издания, радио-, теле- и видеопрограммы) ученое содружество, средний возраст которого издавна перевалил за 70 лет, с ностальгией повествует о прежних успехах, не запамятывая упомянуть о собственных давнешних разработках и достижениях и, естественно, о путях в «светлое будущее».
Принимаются длительные министерские программки кратного роста поголовья охотничьих видов.
«Суровые» голоса звучат из думских комитетов и уже на самом высочайшем научном уровне во всех неудачах винят браконьеров. Наверняка, из чиновничьего кабинета с комфортным интерьером лучше видно, как и из окон Белоснежного дома.
Приводятся числа с девятью нулями о сказочных убытках страны от нелегальной охоты. Но любопытно, по какой методике ведется подсчет? К таковым «убыткам» можно смело отнести холостой сброс воды, минуя турбины ГЭС (Гидроэлектростанция — электростанция, в качестве источника энергии использующая энергию водного потока).
Зато с каким энтузиазмом и размахом сохраняется уссурийский тигр и восстанавливается популяция кавказского леопарда. Вот лишь вопросец, сколько «нулей» не доходит до семейства кошачьих, — наверняка, существенно меньше, чем до нашего малоимущего населения, что, естественно, «успокаивает».
Незначительно «научной» истории, до этого чем перейду к публичным охотничьим организациям.
Сейчас много и уже как-то обычно молвят о общинном, коллективном либо коллективистском сознании российского народа, его особенной «соборности». Кто-то лицезреет в этом основное достоинство российской жизни, залог преодоления публичных заморочек.
Остальные считают, что конкретно это мешает развитию индивидуализма и капитализма в Рф, порождает ненависть к «выскочкам», т.е. к удачным деловым людям; в конечном счете тормозит экономическое развитие страны.
В крайнее время существует мировоззрение, что общинность, коллективизм совершенно не характерны русскому человеку, а являются только домыслами приверженцев особенного пути развития Рф.
Предпосылки сложившейся ситуации коренятся в особенном укладе жизни российского крестьянина, который не мог не наложить отпечаток на его мировосприятие, а в конечном счете и на индивидуальности российского нрава. Идет речь о фермерской общине, сами фермеры называли ее — «мир», «общество».
Нередко приходится слышать: «Для чего мне эта обдираловка в МООиР либо другом обществе охотников?» Лучше частнику заплатить, чем дармоедов подкармливать.
Наверняка, «дыма без огня не бывает», почти во всем тут отчасти правда находится. Но, ругая публичные организации, такие критики, сами того не замечая, являются членами охотничьего общества.
Читаешь на охотничьих веб-сайтах отчеты таковых «индивидуалистов», где местоимение «я» отсутствует, лишь — «мы».
«Поехали на охоту своим коллективом, часть нашей бригады ушла в загон, в нашей компании «алконавтов» нет и т.д.». Просто одно общество, с казенным укладом, люд сменил на другое, по увлечению.
Что воспрепядствовало ООиР всех уровней и принадлежности поменять стиль работы, ответить тяжело. Быстрее косность и зашоренность мышления управления большинства публичных организаций.
Неуважение к членам общества, по существу к акционерам, содержащим своими взносами не лишь закрепленные угодья, егерей, но и председателя правления, сейчас не уникальность.
Например, зайдите в РОРС — охрана, паспорт, цель посещения и все прочее, как на особо секретном объекте. Думаю, довольно 1-го охотничьего билета, чтоб без всяких разъяснений попасть в хоть какое подразделение Ассоциации.
Российский человек, не по происхождению, а по мировосприятию — публичное «создание», тут власть ничего уже поделать не может, даже с ОБЕФО просчитались, заморочек для себя нажили больше, чем подразумевали.
От самых «верхов», через РОРС, до районных охотничьих чиновников, перечисляющих препядствия и ставящих задачки, иногда призрачные, можно услышать либо прочесть много различных и иногда очень разумных слов, но что никогда не доходит до слуха либо глаз, это обычное слово — охотник.
Сам охотник вроде бы не существует, такое эфемерное создание, которое лишь мешает высокопоставленным целям, но при всем этом хорошо бы взымать с него плату за подобные услуги.
А кому поручили «разруливать» ситуацию с охотничьим хозяйством? Менеджерам, на 90% не имеющим профильного био образования. Да что там образование, большая часть из их в лесу были если лишь на пикниках, а коль кто-то ружье имеет да пришлось из него стрелять, то уже — «спец величавый».
Спец, а таковых сейчас сотки, по лоббированию определенных целей, к интересам большинства русских людей «никаким боком не стоящих».
А охотники — это такие же, как и большая часть россиян, люди, которые больше всего желают справедливости, а не больших речей и обещаний о светлом будущем.
Ведь все движется к тому, что охота станет преимуществом узенького круга лиц. У правительства нет решимости либо желания установить плату за охотничьи ресурсы, привязав ее к прожиточному минимуму либо малой оплате (расчёту за купленный товар или полученную услугу) труда. Где льготы для ветеранов и молодежи? Лишь на бумаге. Вроде как рынок все расставит по местам!
Тут ни о какой массовости речи не идет, все ориентировано на безбедную часть населения. Вот слова председателя ЦС ВОО: «…базы должны соответствовать современным требованиям в части удобства и услуг».
Одним словом, обычный охотник такие «услуги» просто не потянет. И это становится генеральной линией в почти всех сферах нашей жизни.
Практически у нас отняли то, что извечно числилось публичным. Как «упражняется» Росгвардия в разработке ничем не обоснованных ограничений, прямо-таки изымательство над охотниками и спортсменами стрелковых дисциплин. «Жизнь становится лучше, жить сделалось веселей».
Уже и про поголовно платную рыбалку в Минсельхозе настаивают. Лучше бы озадачились, почему наша индустрия солидной удочки создать не может и надежного лодочного мотора, а надувные лодки из ввезенного материала клеят. Не стесняются гласить о аренде лесов и водоемов — пока лишь на 49 лет.
Надеюсь, что это только дискуссии, хотя через 49 лет, когда поколение СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии) уйдет и все привыкнут (быстрее приучат) к личной принадлежности, тогда все и произойдет.
«Жалко лишь, жить в эту пору «красивую» уж не придется — ни мне, ни для тебя».
