Вот и открылась летне-осенняя охота по перу, самый давно ожидаемый праздничек охотников. На мой взор, для главный массы охотников это событие нечто большее. Для одних это приятное времяпровождение, да еще в неплохой компании, с радостным застольем на природе.
Фото Дмитрия ВАСИЛЬЕВА
Адля остальных охота — это, до этого всего, отдохновение души и тела, возможность хотя бы на куцее время уйти со своим четырехногим другом туда, где раздражающая реклама с ее сияющими огнями не помешает наслаждаться звездами, слушать шум задумчивого леса, шепот прибрежного камыша, узреть рассвет и как «заря с зарею сходятся».
Пройтись по лугу либо полю, слегка еще подернутыми легким туманом, не сводя глаз с «выписывающего» челноком впереди лопоухого ассистента.
Для таковых охотников добывание пернатой дичи, хотя и очень лучше, но не является основным.
Для их охота — клич протцов, увлечение конкретно охотой, связанной с ожиданием, поиском, преследованием дичи, и, как наивысшая заслуга всего этого действа, меткий выстрел и обладание священным трофеем.
Я вполне делю мировоззрение П.М. Мачеварианова: «Охота совершенно есть мощное желание, страсть к занятию возлюбленным предметом и — энергическое, напористое рвение к доведению до различного совершенства как действий, так и разных принадлежностей этого предмета.
Фуррор же в достижении хотимого молодит душу и тешит сердечко охотников; взбадривает и развлекает стариков и молодежь доводит до экстаза».
Я не соглашусь с утверждением неких охотников, что для их охота — «настреляться всласть», и для уверительности собственных слов приведу запавшую мне в душу и ставшей моим кредо восхитительную идея сейчас покойного писателя Вадима Чернышева: «Выстрел — всего только мгновение в том, что именуется охотой. Если б от нее осталась одна стрельба, я уверен, все истинные охотники распрощались бы с ней навечно».
Я люблю пострелять. И чтоб не растерять способности, достаточно нередко посещаю стрелково-стендовые комплексы, а также участвую в соревнованиях. Как это взбадривает! А на открытии охоты по уткам трачу не наиболее 10-ка патронов за зорьку.
Сейчас изредка на открытии охоты, на возлюбленном болоте либо озере ты окажешься один.
Как-то в одном из заливов озера Верестово обустраивал укрытие, вроде никого рядом не было. А с утра по падающему чирку опосля моего выстрела из примыкающих кустов грохнул дуплет. К упавшей птице устремляется мой визави и конфискует птицу.
На замечание, что птица начала падать опосля моего выстрела, он расслабленно отвечает, что чирок бит им. Я не стал спорить и ушел на другую сторону залива. За утро на меня налетели два раза по паре кряковых. И вот фортуна! Все четыре птицы стали моими трофеями.
На моего соседа утки тоже налетали, и я на любой его выстрел косил глаза. Перепуганные птицы, шарахаясь, улетали невредимыми. Солнце сделалось уже отлично пригревать, и я снялся с места. Прохожу мимо собственного обидчика, он вышел из кустов и протянул мне чирка.
Я, естественно, от птицы отказался и в символ того, что не обижаюсь на него, подарил ему крякуху. Опосля этого варианта мы не раз встречались на охоте, и он подвозил меня до дома. Так и сдружились.
А сейчас давайте задумаемся, а что если из охоты выхолостить любовь и страсть, во что она перевоплотится? Отлично понимаю, мои рассуждения для неких охотников звучат малоубедительными.
А для того чтоб показать, что охота — страсть великодушная и возвышающая душу человека, нужно иметь огромный дар слова. Я повсевременно размышляю над таковыми ординарными и понятными на 1-ый взор словами, кто есть мы, охотники, и что означает для нас охота?
Ответы отыскал в литературе и в высказываниях реальных и правильных охотников, как прошедших лет, так и нынешних. В защиту охоты, но и как предупреждение, снова желаю сослаться на П.М. Мачеварианова: «Страсть эта буквально так же великодушна, как страсть к ружью, лошадям, цветам, музыке и т.п.; но если она не ограничена рассудком, тогда — как и все сумасшедшие страсти — никуда не годится. Хлеб нас питает и поддерживает нашу жизненность; но и хлебом можно объесться и умереть».
Фото Сергея ФОКИНА
Так что все-таки дает нам охота? Ах так буквально подметил ее сущность Л. Толстой: «На охоте отдыхает разум и трудится тело». Благотворное воздействие охоты на здоровье человека одна из обстоятельств ее соблазнительности.
Ни один поэт, писатель либо живописец, хоть в один прекрасный момент побывавший на охоте, не мог удержаться от чарующих чувств и выразить их в собственном творчестве.
Вот он отрисовывают охотника, встречающего зарю на берегу сонного озера, либо пробирается опушкой леса в компании четырехногово друга; а вот он на тяге вальдшнепов, очарованный вечерней тишью, либо в охотничьем поле слушает азартных гончих; и как возликует его сердечко, когда на снегу броским пламенем опосля его меткого выстрела забьется лиса.
А какие чувства вызывает у него появляющаяся из-за горизонта горящая горбушка дневного светила! Это целая оратория!
Вот мы и обусловились с самой сущностью, что есть охота и верный охотник.
Открытие охоты. Настоящие, как их еще именуют — правильные — охотники пребывают в трепетном ожидании этого праздничка. Я — не исключение. И как бывает грустно, когда этот праздничек омрачается бестолковой стрельбой на запредельные дистанции, неумеренным возлиянием алкоголя либо шатанием по угодьям в надежде — а вдруг вытопчу. У кого и где они всему этому научились?
Самое грустное, ведь почти все из их убеждены, что это и есть охота! Я не понимаю, почему, если выехал на охоту, то обязательно нужно кого-либо «уничтожить». Фу, слово-то какое… Ведь не голодаем. Из-за таковых горе-охотников всему охотничьему племени заступниками природы и всякими зеленоватыми присваиваются досадные клички: выжиги, хапуги и браконьеры.
Благодаря таковым «человекам с ружьями» скудеют наши угодья и звучат призывы, чтоб совершенно закрыть охоту в Рф.
Пора задуматься о деньке завтрашнем. По другому можем запоздать. Писатель Виктор Астафьев предупреждал: «Мы на данный момент не сообразили и не желаем осознать, что животные, птицы, рыбы, растения без нас проживут еще спокойнее и лучше, а вот нам без их не прожить и денька одного».
Как здесь не вспомянуть выражение о охоте и охотниках пользующегося популярностью писателя-природолюба Олега Васильевича Волкова: «…я имею в виду всех, кто, как и я, не лишь любит сызмальства охоту, приучен созидать в ней овеянное поэзией и насыщенное великодушными традициями занятие, не роняющее плюсы и не теряющее нравственного вида тех, кто ему бескорыстно и честно предан, но кто озабочен и тем, чтоб славная на Руси охотничья потеха не беднела и люди, носящие звание охотника, выказывали видом своим и поведением мемуары о Аксаковых и Тургеневых…»
Истинные охотники, никогда и ни в коем случае не дозволят для себя покуситься на Правила охоты и не изменят собственному увлечению. На этом стояла и будет стоять российская охота.
Своими рассуждениями я преследую одну цель — раскрыть содержание понятия «охота», побудить охотников критичнее обратиться вовнутрь себя и посмотреть правде в глаза. Ведь как почти все из нас ведут себя на охоте, вправду греховно, в особенности, когда палят «во все и вся», на мыслимые и невообразимые расстояния.
И в заключение для их напомню слова нашего соотечественника, большого спеца в области дробового выстрела Алексея Алексеевича Зернова: «Приступая к стрельбе на охоте, нужно, до этого всего, уяснить, что стрелять дробью и картечью далее 70 шагов добросовестный и честный охотник не должен. Начинающий охотник не должен стрелять дальше 50-60 шагов.
За сиим предельным расстоянием дело зависит не от искусства стрелка и не от боя ружья, а от варианта. Уничтожить дичь случаем можно и на 100 и полтораста шагов, т.к. большая дробина и на таковых расстояниях способна еще пробить череп (костная часть головы у позвоночных животных) либо перебить крыло.
Но кучность боя уже так мала, ошибки в прицеле даже неплохого стрелка так значительны, что на каждую убитую далее 70 шагов дичь придется много искалеченных подранков, которые охотнику не достанутся и напрасно в мучениях пропадут…
Потому начинающий охотник никогда не должен соблазняться рассказами о действенных дальних выстрелах. Выстрелы эти не действенные, а зазорные».
И таковая охота ничего общего не имеет с той охотничьей страстью, воспетой реальными, вправду правильными охотниками.
