Русские «типовые правила». Обсуждая непростую делему подготовки проекта современных «типовых правил» охоты в Русской Федерации следует сходу обмолвиться, что само это понятие из недавнешнего русского прошедшего. Каковы слагаемые понятия «типовые правила»?
фото: Антона Журавкова
Во-1-х, это «продукт» отраслевого и вертикально интегрированного устройства охотничьего хозяйства (на уровне «министерства охоты»), во-2-х, таковой всероссийской публичной организации охотников-любителей, которая, в собственной базе опиралась на так именуемый «демократический централизм», другими словами, на подчинение меньшинства большинству и, в силу этого, на системном уровне, так же была вертикально встроенной организацией обильно «орошаемой» профсоюзными средствами (условно назовем эту компанию «министерством» охотников).
В-3-х, это, непременно, итог тесноватого, на системном уровне, взаимодействия этих структур. К этому следует добавить, что и та и иная структура работала на плановой базе.
Не излишнем будет указать и на то, что эта система работала и давала 1% ВВП (Валовой внутренний продукт – макроэкономический показатель, отражающий рыночную стоимость всех конечных товаров и услуг, то есть предназначенных для непосредственного употребления, произведённых за год во всех отраслях экономики на территории государства) той богатой Большенный Рф, экономика которой была 2-ой в мире. Очень принципиально, что структура самого этого русского «министерства охоты» и его ведомственной науки выстраивалась десятилетиями отлично зарекомендовавшим себя способом «проб и ошибок».
Другими словами, эта структура была адекватна реалиям: социально-экономическим, идейным, ментальным и состоянию самой передовой охотничьей науки.
А охотнадзор, беря во внимание наличие «вертикали» и некую независимость от местных элит и, оценивая его по соотношению «стоимость – величина местности – свойство», пожалуй, был наилучшим в мире. (спец отряды по охране, студенческие дружины по борьбе с браконьерством и т.д.).
Даже с поправками на индивидуальности государственного склада ума. Откройте Положение о Главохоте РСФСР (Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика – название Российской Федерации до 25 декабря 1991 года, введённое Конституцией СССР 1936 года) и Утомившись Росохотрыболовсоюза – это, на самом деле, концепт этих «типовых правил».
Современное состояние «несуществующей» отрасли. Отраслевое устройство.
Формально, на уровне ФЗ 209, охотничьего хозяйства, как отрасли не существует. Убрана «вертикаль».
Вкупе с тем и на федеральном (Дума, Совет федерации, некие нормативные материалы МПР) и на региональном уровнях (см. региональные нормативные материалы) весьма нередко оперируют конкретно сиим «несуществующим» понятием – «охотничье хозяйство». Этот тривиальный «дуализм» сохраняется по сей день.
Существует и выраженный устойчивый запрос на восстановление «вертикали». Это, на самом деле, запрос на восстановление дееспособности массового, прозрачно контролируемого и ресурсосберегающего охотпользования.
С VIP-охотами у нас и так всё «в порядке». Поглядите, к примеру, на недавнешние интервью Лебедева и Бендерского.
Ресурсы, их мониторинг и охрана.
В понятие «охотничьи ресурсы» (ФЗ 209) «свалены в кучу» и ресурсы охотничьих звериных и охотничья избушка вкупе с «человечными» и ногозахватывающими капканами.
Проникший в нормативное поле «новояз» и терминологическая отсебятина не содействуют формированию одного для всей страны нормативного места, связанного с охотой. В ресурсном комитете Думы о этом молвят открыто.
Нужен, даже, не только лишь общий толковый словарь определений и определений по охотничьему хозяйству, а группа особых словарей, к примеру, по мониторингу. Без их подготовка одного адекватного нормативного места (поля) невозможна (!).
фото: Семина Миши
Нет адекватных инвентаризационных нормативных документов по ресурсам охотничьих звериных. Зато есть неадекватно-убогий «перечень» в ФЗ 209, генерирующий неадекватность и убогость нормативов, использующих его, как базу.
У бюрократа, при осознании несоответствия этого «перечня» задачки сохранения «биоразнообразия» конкретно на популяционном уровне, нередко нет другого выхода, не считая, как ссылаться на имеющийся Закон.
Охота с внедрением «ловчих» либо «плотоядных» птиц имеет огромные перспективы, но охотничьи ли это виды? Большая часть соколов, ястребов и орлов находится в тех либо других Бардовых книжках (федеральной, региональных), а само краснокнижное законодательство не корреспондирует с охотничьим законодательством.
Это полностью касается и этих видов, выращенных «в неволе». Как, к примеру, быть с камчатским кречетом, подаренным саудовскому королю?
Состояние мониторинга ресурсов охотничьих звериных не попросту плачевно, оно катастрофическое. На федеральном уровне добыча основного ресурса (85% всех охот) – водоплавающих и околоводных птиц – «оценивается» на уровне групп видов: «утки», «гуси», «кулики».
Мониторинг, а это миграционный мониторинг, оперативный миграционный мониторинг и оперативный учет добычи на популяционном уровне совершенно не ведется. А то, что происходит за пределами русских границ с сиим мигрирующим ресурсом?
Наш 209 ФЗ, это совершенно «не интересует» и это «в тренде», который задается соперниками Рф.
Вкупе с тем, издавна существует научно-методическая база, на базе которой этот мониторинг может проводиться. Это касается и мониторинга на популяционном уровне охотничьих млекопитающих.
В истинное время стопроцентно отсутствует охотничий мониторинг в части «замеров» и анализа социально-экономических отношений в области охоты, хотя, и тут имеются научно-методические «инструменты».
Кого, где, когда, как от кого и почему нужно охранять издавна и отлично понятно. Дело за «малым» – нужно облечь всё это в нормативную форму. Такие формы-«инструменты» издавна известны.
До этого всего, это Кадастровая книжка, «региональные схемы» организации охотничьего процесса и, фактически, «правила охоты». Лишь в таковой последовательности. «Итог» игнорирования данной для нас последовательности в русском охотничьем хозяйстве очевиден.
фото: Семина Миши
Эти нормативы должны предугадывать, и это философски принципиально, в прямую зависимость охоты от настоящей инфы о объекте охоты. Ставя тележку впереди лошадки, мы рискуем получить очередные грустно известные «правила добывания». Нужно ли снова наступать на одни и те же грабли?
Современный «концепт» типовых правил.
Нужно констатировать одну ординарную правду: ни Закон о охоте, ни вся остальная имеющаяся в истинное время нормативная база «несуществующего» охотничьего хозяйства беспристрастно не может стать «концептуальной основой» новейших типовых правил.
Мы имеем в виду «типовые правила» не для VIP охотников и VIP хозяйств, а для многомиллионной армии российских охотников. Неважно какая регламентация охоты, будь то, федеральные «типовые правила охоты» либо их региональные производные не может находиться вне опоры на систему мониторинга и систему охраны объектов это самой охоты, о которой мы гласили выше.
Современная российская охотничья наука гласит, без малого, вот уже 10 лет, конкретно о этом. В этом контексте, новейший, адекватный, национально направленный Закон о охоте как и раньше стоит на повестке денька.
Затягивание в принятии новейшего Закона будет раз за разом порождать всё новейшие и новейшие «китовые кутузки» – медвежьи, волчьи, гусиные, лосиные и остальные, к примеру, для водяных полевок и «инфицировать» охотничье хозяйство, говоря словами известного философа, «дебилами, коррупционерами и шпионами».
Новейший Закон не покажется завтра. Но признание данной для нас настоящей трудности, было бы продуктивным шагом в правильном направлении
В то же время, уже на данный момент можно сконструировать некие концептуальные положения той адекватной регламентации охоты. Они могут быть (либо, быстрее, должны быть) отражены в «преамбуле» к проекту новейших Правил. Либо в объяснительной записке.
Без понятного формулирования того, что желает Правительство, куда оно собирается двигаться в охотничьей политике, что оно ожидает от этого нормативного акта и на чьей оно стороне, вип-охотника либо рядового охотника, навряд ли можно предсказывать его «долгую жизнь».
Вроде бы мы не пробовали «спрятаться» за цвета шапки загонщика. Очень условно, эти концептуальные положения можно обозначить последующим образом: «всё во имя и всё во благо массового российского охотника, всё во благо сохранения популяционного контраста охотничьей фауны и среды её обитания самим массовым охотником».
Приведу несколько примеров этих «оптимистичных», «охотосберегающих» и «народосберегающих» подходов к вероятным формулировкам текста «преамбулы».
Самое обширное развитие самых различных охот в самые широкие сроки самых широких слоев населения, приверженных охоте на всей местности Русской Федерации. Внедрение огнестрельного и пневматического орудия, луков и арбалетов, охотничьих собак (собак охотничьих пород) и ловчих плотоядных птиц, при сохранении популяционного контраста и сферы обитания русских охотничьих звериных, основанного на современном сверхтехнологичном мониторинге, с массовым привлечением к охране и мониторингу самих охотников.
Широкая муниципальная поддержка (разные преференции на законодательном уровне) публичных охотничьих объединений, нацеленная на обучение (педагогический процесс, в результате которого учащиеся под руководством учителя овладевают знаниями, умениями и навыками) на их базе начинающих охотников, на пропаганду коллективизма, патриотизма, здорового вида жизни и охрану охотничьих звериных – государственного богатства.
Самая широкая и комплексная муниципальная социально-экономическая поддержка (преференции на законодательном уровне) промысловой и любительской охоты в отдаленных и малонаселенных регионах Русской Федерации, нацеленная на развитие их инфраструктуры и удобной сферы обитания.
Очень вероятное снятие ограничений с охот, имеющих «нулевую» (либо близкую к ней) добычу (с орлами, ястребами и соколами). До этого всего, по срокам.
Наибольшее снятие (минимизация) различного рода ограничений с охот, организованных на базе сверхтехнологичного мониторинга в естественной среде и в вольерах.
Системный кризис в лесной отрасли, в том числе, затронувший управленческое звено федерального уровня (отставка г. Валентика), как мы лицезреем, привел к переосмыслению роли федерального уровня в управлении отраслью. Эта роль, непременно, будет усиливаться.
фото: Семина Миши
Правительство берет курс на упорядочивание организации возобновляемого природопользования. Понятно, что совокупный потенциал главных отраслей в этом секторе природопользования эквивалентен триллионам рублей и миллионам рабочих мест.
Это потенциал «Государственного проекта», целью которого, обязано быть закрепление за Россией её широких территорий, путём развития инфраструктуры и удобной сферы обитания. Опыт функционирования лесхозов и госпромхозов прямо показывает на это.
«Добавленная стоимость» в возобновляемом природопользовании и рабочие места её создающие, должны оставаться в Рф и работать на страну. Нет колебаний в том, что и в охотничьем хозяйстве возобладают похожие подходы.
В этом контексте, разумеется, что Департамент охоты МПР, по факту, утративший ведомственную науку, может и, наверняка, должен корректно, но на публике обозначить свою позицию.
Эта позиция, как нам представляется, обязана корректно и аргументированно найти концептуальные «недочеты» головного охотничьего нормативного акта страны с определением вектора нормативной политики по выходу на новейшую национально направленную нормативную базу.
«Преамбула» к новенькому варианту «типовых правил», непременно, та «площадка», где можно было обозначить такую позицию. Муниципальную позицию.
Не так давно, говоря о Земле Франца-Иосифа, Путин увидел, что «партнеры» издавна уже начали «списывать» с нас эти местности, дескать, они, когда-то (!), принадлежали СССР (Союз Советских Социалистических Республик, также Советский Союз — государство, существовавшее с 1922 года по 1991 год на территории Европы и Азии). Охотничье хозяйство, как ветвь, тоже с нас «списали».
Нужно снова «приписать» его к Рф. На нормативном уровне.
А.Б. Линьков, к.б.н.,
член-корр. РАЕН,
независящий эксперт профильного НТС МПР.
