28 сентября в Гос Думе прошел весьма увлекательный круглый стол, посвященный дилемме отысканного орудия. Вначале было заявлено, что тема будет касаться и орудия, найденного на полях схватки. Но позднее тема беседы перетекла в наиболее правильное и логичное русло.

Найденное оружие

фото: Fotolia.com

Лично я не вижу трудности с отысканным на полях схватки орудием, оно принадлежит Минобороны, оно боевое и никаким образом не быть может узаконено на нынешний денек. Для этого необходимо кардинальным образом поменять закон, а такового очевидно не предвидется.

В главный собственной части это орудие уже деактивировано временем, и быстрее необходимо поменять правоприменительную практику, убрать из закона, к примеру, «главные части», чтоб не было такового, что эксперт берет кусочек сросшегося сплава, который никто и не задумывался восстанавливать, выбивает из него затвор, скажем ППШ, и, отмыв, ставит его на новый автомат, вуаль — 222 статья УК (Уголовный кодекс – система нормативных правовых актов, принимаемых уполномоченными органами государственной власти), но где же умысел у «правонарушителя», если всю работу сделал эксперт?

Но я отвлекся, еще увлекательнее, что почти все представители МВД (Министерство внутренних дел — орган исполнительной власти, правительственное учреждение, в большинстве стран, как правило, выполняющий административно-распорядительные функции в сфере обеспечения общественной безопасности) не совершенно соображают делему «культурных ценностей», к примеру заявление, «какую ценность может иметь ППШ, которых выпущено 6 млн шт., выкопанный из земли»? Может, ППШ 1945 года, пролежавший на складе, и никакой, а 1941 года выпуска, «поднятый» под Москвой да еще принадлежавший погибшему герою, представляет очень огромную, на мой взор, ценность.

Совершенно неувязка с орудием, представляющим культурную ценность, встает достаточно суровая, эксперт Минкультуры А. Клишин привел потрясающую статистику, в год уничтожаются сотки образцов, которые имеют доказательства, что они «культурная ценность». Невзирая на это, проводятся баллистические экспертизы, что {само по себе} уголовно наказуемо (стрельба из культурных ценностей — это их порча, и преследуется по закону), орудие признается огнестрельным и уничтожается, нанося при всем этом убытки обладателям и большие проблемы с законом. К огорчению, никаких объяснений на этот счет мы не получили.

Но были и положительные моменты: в конце концов подняли вопросец, как легализовать старенькое орудие, приобретенное до 1974 года, когда ввели регистрацию в МВД (Министерство внутренних дел — орган исполнительной власти, правительственное учреждение, в большинстве стран, как правило, выполняющий административно-распорядительные функции в сфере обеспечения общественной безопасности). Огромное количество такового орудия осталось на руках, и даже если у их хозяев есть разрешение, они не могут его зарегистрировать. Правда, создать это можно через трибунал, но, как указывает практика, это весьма длительно и не постоянно завершается фуррором.

Весьма приглянулся разумный подход к вопросцу депутата И.Е. Костунова, который, фактически, и организовал этот круглый стол: «Если есть хотя бы малая возможность перевести часть орудия, пусть и маленькую, из незаконного оборота в законный, сиим необходимо обязательно пользоваться».

Вот это вправду разумный подход к дилемме. Но вот лично мое мировоззрение — нужно коренным образом поменять закон, убирать разграничение «охотничье», «самооборонное», «спортивное», «боевое», как верно увидели на круглом столе: «Закон должен быть обычным и понятным, 20-30 страничек на самом деле». Попытка разъяснить и предугадать все приводит к огромным разночтениям и делает почву для злоупотреблений.