«К нам движется ревизор», — заявил заведующий отделением Всесоюзного института охоты (назовем его так ради сокращенности). Программка — работа по переаттестации в отделении, потом поездка на реку Резвую (читай: рыбалка) и на Тимоновский стационар (читай: охота).
ФОТО SHUTTERSTOCK
Ревизор оказался многозначен: директор головного института, его заместитель, пара научных кураторов, пара от ведомства.
На месте к ревизионно-аттестационной деятельности присоединилась пара управляющих местного охотничьего ведомства.
Аттестация прошла удачно.
Кто без сучка и задоринки, кто нормально, а кто смог перескочить.
Конец — делу венец.
А венец тоже удался.
Спирт можно было списывать даже под такое действо, какое носит наименование «фломбирование рабочего места».
Убей меня бог, до этого времени не ведаю, что это значит, а точнее, что считать рабочим местом: стул, на котором сидишь, либо клеенку, на которой обрабатываешь разные органы добытых звериных. А быть может, то пространство, где хотя бы время от времени должны рождаться хоть какие-то мысли. В общем, наверняка, подспудно и предполагалось промывание «сероватых клеточек», по Эркюлю Пуаро.
Водка в магазинах продавалась в только большенном и различном ассортименте, а за пределами городка, в поселках, даже с растусовкой в двух- и трехлитровые банки: ну не успевала бутылочная индустрия поспевать за вырастающими потребностями трудящихся.
На рыбалку я не поехал, отправился на стационар провести подготовку, разведку. Забросился вертолетом. Подготовка — ересь. Поставил пару палаток. Из избушки у жарких ключей на правах владельца разогнал троих собирателей золотого корня, благо строили избу с сотрудниками двумя-тремя годами ранее.
Для разведки сделал пару подъемов в горы. Всюду, где им и положено, паслись табунки снежных баранов. Означает, будет и охота.
Как-то под вечер, денька через три-четыре, натужный рев ураловского мотора возвестил, что сафари на подходе. Машинка не дошла до избушки метров 600–700. Пришлось всем тащиться со своим скарбом и запасами.
Каково это, ползти в гору опосля государственной рыбалки, нужно считать, понятно всем. Сходу получил выговор за то, что не повстречал начальство понизу. К выговорам и внушениям мне было не привыкать.
В избушку, где нормально можно было поместиться троим-четверым, набилось человек пятнадцать. Снаружи запылали костры, закипела вода для ухи. А как по другому? Ведь с рыбалки.
Узнав, что в не далеком горном цирке вслед за низким хребтом по правому берегу реки Тимоновской есть табунок баранов, наш шеф решил сам завтра вести охотников.
Так как вставать было надо рано, охотники, перекусив, направились спать. Другие поддавали, подначивали меня, что плохо подготовился, не добыл барана к приезду начальства, а этого созодать было недозволено.
Промыслово-охотничьи станы (станки) строились на удалении друг от друга до нескольких 10-ов км по таежным тропам либо по воде. Строились постоянно на возвышенности для предотвращения затопления паводками и наилучшего обзора. ФОТО SHUTTERSTOCK
У нашего шефа было некое патологическое неприятие добычи хоть какого зверька иным человеком в его отсутствии, либо если это происходило без его прямого указания. В один прекрасный момент шеф со своим товарищем приехал конкретно в эту избушку. Желали добыть барана.
С утра шеф ушел в наиблежайшие пади за добычей, а Эдуард остался на таборе. Прямо от избушки в бинокль он выглядел неплохого рогача, сбегал, добыл его, разделал и к вечеру приготовил ужин из свежатины.
К закату солнца возвратился начальник. С превеликим наслаждением принял роль в трапезе и только кое-где к концу ужина задал вопрос: «Откуда мясо?» Растолковали — не поверил. Проявили — взвился, не допил чай и ушел в свою палатку. Опосля этого три денька ни с кем не говорил. Мне в такую ситуацию попадать не хотелось, и так хватало разных сложностей.
На последующий денек 1-ая группа самых конкретных охотников отправилась по маршруту, составлявшему два-три километра. Места для охоты были комфортные. Низкие хребты вокруг цирка дозволяли не лишь охотиться с подхода, но и окружать увиденных звериных. Но сходили охотники впустую. Не учли самую малость.
В солнечные деньки к полудню прогревшийся воздух начинает тянуть по склонам ввысь. Издалека мужчины высмотрели животных, скрылись за зарослями стлаников и начали подход. Крутануло — и баранов как не бывало. Попытка догнать стронутых животных только вымотала охотников.
Следующие две пробы добыть снежного барана в близкорасположенных от стана угодьях тоже завершились неудачей. Наш шеф ворачивался злой как черт. Он считал себя знатоком этого зверька и водил три денька охотников, пожалуй, не ради ублажения охотничьей страсти, а быстрее, по честолюбивым мотивам.
Понятно, самолюбие было уязвлено до чрезмерности.
Перед четвертым деньком охоты директор института заявил:
— Что все-таки это такое? Гости бегают по горам, уничтожить барана не могут, то спугнут, то промажут, а специалист-копытник посиживает для себя на таборе и радуется беде коллег. Завтра он пойдет и пусть лишь попробует не добыть зверька. Устроим переаттестацию прямо
тут.
Наблюдение и поиск зверька при помощи оптических устройств — база охоты в горах. ФОТО ADOBESTOCK
Задал вопрос меня:
— Убьешь?
— Естественно, — дал ответ я, ну и мог ли сказать по другому: местность и зверька я знал отлично, винтовка была хорошая и даже пристреляна тут, на месте, а перспектива переаттестации в полевых критериях ничего приятного не предсказывала.
Брал в напарники только 2-ух человек: местного сотруднику и гостя из Москвы, имевшего некое отношение к астронавтике, за что его и окрестили Астронавтом. С рассветом вышли. Вблизи животные были разогнаны, и, понятно, двинулся я в собственный «заповедник», куда проход был весьма сложным.
Всего-то четыре километра, но одна половина пути, как принято гласить у путников, шла через непролазные заросли ольховых и кедровых стлаников, иная — по руслу ключа, ложе которого было выстлано большим камнем. Стланики вправду были непролазные, но перелезаемые, переползаемые и прорубаемые…
К полудню вышли в зону альпийских лугов, которые языками опускались далековато в стланики вдоль русел ключей и по распадкам. Тут ход был вольный, можно поспешать. Наш молодой сотрудник умчался к обозначенной мной горе, откуда предполагалось высматривать будущую добычу. Мы с Вадимом шли потихоньку, трепались, прихватывая с кустов уже перезревшую голубику.
Справа, на склоне равнины ключа, поросшем кедровым стлаником, вдруг поднялся на дыбы медведь и застыл как изваяние. В последующее мгновенье он уже мчался к нам махами поверх кустов. Конвульсивно схватился за винтовку, пытаясь сдернуть с нее чехол, который не снимал для защиты оптического прицела от мусора.
Вадим кликнул:
— Падай!
Определение ориентировочного возраста и веса медведя по ширине его лапы:
8–9 см — медвежонок;
11–12 см — двухлетка весом 70–90 кг, но бывает и больше;
13 см — трехлетка весом 130–150 кг;
14–15 см — от 4 до 6 лет, вес до 180–190 кг;
16 см — 6 лет и наиболее, вес от 180 до 220 кг;
от 17 до 18 см — медведь массой до 250–300 кг. ФОТО COWGIRL JULES/FLICKR.COM (CC BY-NC-SA 2.0)
Я ему перекрывал прямую к цели. Свалился. Нужно мной прозвучал выстрел из полуавтомата, потом я услышал грохот затвора. Но второго выстрела не потребовалось. Пуля, выпущенная в зверька с расстояния пятнадцать шагов, пробила череп (костная часть головы у позвоночных животных) и дальше пошла по позвоночнику.
По инерции медведь проскользил еще пять-семь метров и на таком же расстоянии от нас лег замертво. К этому времени была готова и моя винтовка. Не то что ужаснуться, но и понять произошедшее мы не успели, так все прошло стремительно и нежданно.
Ушедший вперед сотрудник забавно смеялся на увале метрах в двухстах от нас, следя за иным не малым зверьком, который ползал, не отрывая брюха от земли, и хапал пастью ягоды шикши. Сбор ее в тот год на горных тундрах был необычно обильный.
Оказывается, Валерий лицезрел все, что вышло. А медведь поднимался два раза. 1-ый раз мы его не увидели, обходя куртину кустарников. Для чего нам медведь? Мы шли не за ним.
Это был объект исследовательских работ нашего шефа. Ему и оставили материал. Вспороли брюхо зверьку, втащили его в ключ, закидали сверху ветками стлаников и прижали камнями, решив, что разделкой пусть завтра занимается тот, кому нужен материал.
Поднялись к Валерию. Он предложил добыть второго медведя умопомрачительной светло-палевой расцветки, который продолжал собирать ягоды опосля нашего выстрела всего в трехстах метрах от него. Он и не задумывался уходить. Ветер тянул в сторону, нас он не чуял, а неподвижные фигуры не вызывали опасений.
Мы устроились у валунов на мягеньком моховище, как в креслах, и начали пристально учить закоулки — гряды и впадины горного цирка, окружающего нас. Через недолговременное время узрели табунок самцов-толсторогов. Подходы были неудобны.
Решили обойти животных и стать у вероятного их перехода. Ребята ушли на перехват, а я начал потихоньку скрадывать рогачей. Ожидание беды при подходе оправдалось. Животные поднялись метров за 400–500.
Опосля 2-ух выстрелов один отвильнул от стада и начал двигаться по ожидаемому направлению. Там уже спрятались ребята. Я поглядел на уходящего зверька — он свалился. Позже донесся звук выстрела.
К моментальному поражению медведя приводит попадание в сердечко, головной либо спинной мозг (центральный отдел нервной системы животных, обычно расположенный в головном отделе тела и представляющий собой компактное скопление нервных клеток и их отростков) — в позвоночник в фронтальной его трети. ФОТО ANDREA ROSSI/FLICKR.COM (CC BY 2.0)
Моя стрельба оказалась неудачной. Далековато и по передвигающейся цели. В итоге перебил ногу. Это не позволило барану идти ввысь на скальную стену, а успешно избранный перехват отдал Валерию возможность добрать подранка. Астронавту он даже не дозволил поднять карабин, заявив, что хватит с него и медведя.
Когда я подошел, напарники пожаловались, что вышло безуспешно: остальные звериные ушли. Пришлось пообещать им «полное ублажение от охоты», когда с двухпудовыми ранцами, да еще в мгле, придется пробираться через крайние стланики до выхода на тропу. Так и было.
Крайние двести-триста метров до тропы ползли ввысь по склону в полной мгле, отлично хоть вдоль направления стволов ольхового стланика. Выкарабкались на тропу. Передохнули и уже наиболее либо наименее уютно, освещая путь фонариком, добрались до избушки.
— Барана за стакан сухого вина! — была 1-ая моя фраза, когда кое-где к полуночи мы ввалились в избушку, качаясь от вялости под грузом добычи.
Большая часть наших «старших» коллег не спали, ждя нашего возврата. Одни, скептически относились к вероятной удаче. Остальные верили в фуррор. То что нас длительно не было, вселяло им колебание в положительном итоге охоты. Только двое представили, что, если не добудем зверька, останемся ночевать, но собственного добьемся.
Получил я собственный стакан сухого. Перекусили, залезли в жаркие ванны, и через 20 минут ни вялости, никаких остальных тягот как не бывало. Поведать о охоте я поручил виновникам торжества. Какой здесь сон! Впереди был шашлык!
Поначалу о добыче барана поведал Валера, позже о медведе брал слово Астронавт. Шеф лишь задал вопрос, какого цвета шкура медведя.
— Темная, — дружно оценили мы.
Урал-4320 — грузовой кар завышенной проходимости с колесной формулой 6х6, производящийся на Уральском авто заводе до 1998 года; употреблялся в армии и во всех сферах народного хозяйства. ФОТО PAVEL KAZACHKOV/FLICKR.COM (CC BY-ND 2.0)
В ответ получили заключение:
— Да, лишь темные медведи бросаются на охотников с целью самоубийства.
Ну что можно было противопоставить воззрению спеца? Ему видней. А он нам очередной аргумент: 2-ой медведь — светлый, не ринулся. Да, 2-ой светлый и не ринулся. Шеф наверное считал, что мы столковались и медведя уничтожили специально, благо в те времена не необходимо было даже иметь лицензию.
В наказание за убой шеф выслал в качестве проводника к трофею Вадима. Сам он с лаборантом, носильщиками, вызвавшимися сходить с ним добровольно, ушли на рассвете, чтоб не повторить наших ночных лазаний по стланикам.
Пока туша добытого медведя обрабатывалась и исследовалась в научных целях, добытчик поднялся к тому месту, откуда носитель темной шкуры начал свою атаку на человека. Здесь-то все и встало на свои места. Медведь лежал у задавленной ранее и уже наполовину съеденной туши некрупной, но взрослой медведицы.
Шеф представил, что малышка была ранена. Быть может, большой самец затаил зло на малышку, ведь месяц-другой вспять был гон, а она, может быть, пренебрегла сексапильными притязаниями черношкурого красавчика…
В рацион баранов заходит наиболее 320 видов растений. Из их наиболее 90% представлены высшими растениями, остальное — лишайники и зеленоватые мхи.ФОТО SHUTTERSTOCK
Нам же ясно было одно. Медведь лежал у собственной добычи, охраняя ее. Мимо шли мы. Валера проходил по обратному берегу ключа. На него медведь не отреагировал. Мы оказались существенно поближе и превысили порог допустимого расстояния. У хищника сработал инстинкт защиты собственной добычи от сторонних посягательств.
Что бы наш шеф ни гласил (он де желал нас лишь попугать, а нападать бы не стал), но я, поправде, не желал бы оказаться опять в таком положении. А если б со мной не было рядом Вадима с готовым к стрельбе орудием?
Правда, в одиночку я, наверняка, не шел бы с зачехленной винтовкой, но тем не наименее… В общем, наши научные старейшины рассудили, что медведь был добыт верно. Не бросайся на человека даже с самыми безопасными целями!
Шкуру дали Астронавту: смотри, дескать, и вспоминай, как ты выручил себя и создателя этого опуса от неизбежной погибели в когтях разгневанного зверька. А быть может, и по правде черношкурый просто желал к своим припасам добавить еще кое-кого? Вот дурачок! Не знал, что «медведь — это была не наша тема».
